— Хочешь вместо этого погибнуть сам? Сейчас приедут специалисты, они и займутся всем… — попыталась возразить она.

— Пока специалисты приедут, они тут все в Ад провалятся, — отрезал я, обернувшись на Юми. — Ты помогаешь или нет? Если нет, то хотя бы не мешай.

Юми, конечно, забавная, а если привыкнуть к её манере общения — то довольно приятная девушка. Но я пришёл сюда один, и не хочу, чтобы мне указывали, с кем мне отсюда уходить. Что вообще на неё нашло?

— Я помогаю, — неожиданно отозвалась вместо неё Александра. — Только не знаю, что нужно делать.

— Убрать их с площади! — я огляделся по сторонам; трещина была не очень велика, и, возможно, если убрать их отсюда…

Подлетев в одному из упавших при толчке людей, я попытался оттянуть его от трещины, которая теперь уже сильнее проглядывала в мире живых.

— Бесполезно! — Александре приходилось перекрикивать шум. — Они же в трансе, сам видишь!

— Вижу! — подтвердил я.

— Хорошо, что мы не его фанаты: по логике, песня должна вогнать в транс тех, кто вошёл с ней в резонанс…

— Ага, вот только плохо, что в трещину может засосать не только их, но и нас тоже!

Я уставился на Гаруспика, который запрокинул голову куда-то кверху и продолжал вопить как не в себя.

— Нежить! Прорывает последний кордон.

Смерть! Тянет хищные руки.

Каждый из нас обречён,

Обречён на вечные муки…

Ох, заткнись, заткнись. Ещё нежити мне сейчас не хватало.

Новый толчок ознаменовал расширение трещины; я нырнул прямиком на первый слой — прямо к пропасти, над которой зависли десятки душ. Может, можно закрыть её как-то с этой стороны?

— Нам! Некуда больше бежать.

Мы! Застыли в последней надежде,

Что я сумею тебя удержать

От падения в то, что между…

Ага, хотелось бы. Я схватил за шкирку какую-то девушку, трясущуюся в трансе, и быстрым движением отшвырнул её от края; следующим стоял парень, почти сползший вниз…

— Влево!! Живее! — заорала Александра, прикрывая голову руками.

Хорошо, что моё тело послушалось её быстрее, чем мозг задумался — почему я вижу Александру и почему она видит меня? Ведь я ушёл на первый слой, а значит…

Справа от меня — там, где только стояли я и парень, которого я успел схватить за руку — уже ползла новая трещина. Миг — и брусчатка разошлась, и наружу вырвался лишь столб раскалённого пара. Где-то на другом конце площади несколько душ сорвались вниз, даже не осознав этого, а тела продолжали дёргаться в макабрическом экстазе…

— Сзади! — выкрикнула Александра.

— Откуда ты…

— Просто доверься мне!

Новая трещина действительно возникла сзади; я вовремя отскочил. Александра сама едва не рухнула, но вцепилась мне в плечо.

— Какого хрена ты такой ледяной? — она уставилась на меня. — И мерцаешь, как вся эта трещина!

Новый толчок; люди падали на площади, души проваливались вниз, а тела оставались колбаситься под невесть какой раз повторяемый куплет.

— Потом объясню! — крикнул я. — Поодиночке их не вытащить, нужно как-то вырубить музыку! Сможешь провести нас туда?

— Я… не знаю. Я стараюсь, но…

— Давай! Это должно быть не сложнее, чем сосчитать пауков в банке!

— Хорошо-хорошо… Давай вправо!

Новая трещина взметнула вверх кусок камня; я присел, чтобы они не угодили мне в лоб — а затем увидел, как камень пролетает прямо сквозь тела людей. Кажется, брусчатка сломалась только на первом слое, в мире живых она цела…

А вот эти твари вполне себе и в мире живых! Из открывшейся трещины показалась чья-то рука, угольно-чёрная и толстая, и, судя по вскрику Александры, отлично ей видимая. Миры на этой небольшой территории уже практически слились воедино; ещё пара толчков — и вниз полетят все души, что продолжают подниматься и трястись под музыку…

Тварь из щели быстро выбиралась наружу; за ней показалась вторая, пока первая метнулась прямо на нас…

Свист катаны заставил тварь отлететь обратно.

— Идите давайте уже! — выдохнула Юми. — Чем быстрее покончим с этим, тем быстрее будем в безопасности!

Ха. Это точно та же самая Юми, которая пробралась в полную нежити и окружённую Отделом больницу после первого же моего сообщения?

Впрочем, думать было некогда; мы с Александрой, перепрыгивая через дыры и трещины, помчались сцене. Ну как помчались — для этого следовало обходить мне валяющиеся всюду тела.

— Назад, назад! — Александра потянула меня за руку, а в следующую секунду земля под нашими ногами встала на дыбы. С каждым следующим толчком трещина становилась всё реальнее и реальнее в мире живых; мы успели увернуться в последнюю секунду.

Новая чёрная тварь прыгнула на нас, но в моей руке возник серп; удар — и существо развеялось дымным облаком.

Наконец, мы были у сцены.

— Давай назад! — я указал Александре на территорию позади сцены; там никого не было — кажется, звукари и работники сцены эффекту не подверглись (ещё бы — вряд ли их будет колбасить от песни, которую они слышат постоянно), но в ужасе разбежались. — Поищи, где там нужные провода, и отключи их.

— А ты?

Я кивнул на саму сцену; трещина ползла где-то под ней, но настил не давал музыкантам и певцу провалиться.

— Попробую вырвать у него микрофон. Вдруг поможет!

— Давай, — Александра покосилась за сцену. — Там должно быть потише…

Я кивнул ей — и, обойдя сцену сбоку (для этого снова пришлось перескочить через пару лежащих тел, одну трещину и врезать серпом чёрной твари), взлетел вверх по ступенькам.

На самом деле, если бы я просто хотел, чтобы музыка замолчала — я бы лучше тоже побежал назад, искать провода. Но у меня была другая мысль.

Всё, что сейчас происходило — всё шло в точности по тексту песни. Треснувший пополам мир, твари, лезущие оттуда, и люди, кое-как балансирующие на краю. Кто-то рухнул вниз, кто-то пока ещё удержался. А Гаруспик завис на одном куплете, войдя в транс с собственной песней…

Что, если…

У меня не было уверенности, что это сработает. Но попробовать стоило. Оказавшись наверху, я ринулся к Гаруспику, но как раз в этот момент сцену тряхнуло — трещина прошла ровно внизу. Грохнули в диссонансе тарелки, бас-гитарист рухнул на помост, клавишник проехался рукой по всему синтезатору, а сам Гаруспик упал на колени —