слышали от «верных людей», которые не соврут, так как видели все собственными глазами». Так до «очевидцев» я и не добрался. Наконец, мне указали на последнего «очевидца», старика ксендза в местечке Жирмуны. Я познакомился с ним. На вопрос мой о явлении, он отвечал мне:

– Я был в Вильне, куда вызвал меня наш епископ Клонгевич, и прожил там недели две. Там же узнал я о чуде, совершившемся в мое отсутствие под Жирмунами. Рассказы об этом были так настойчивы и упрямы, что дошли до губернатора, который командировал в Жирмуны нарочного чиновника для дознания правды. Но чиновник не нашел ни одного очевидца явления. Каждый говорил, что сам не видал, но все видели. Кто же эти все? Соседние крестьяне, которые во множестве ехали в Лиду, так как тогда был базарный день; но и между крестьянами не нашлось очевидца. «Казали людзи, что було нешто, а што – не ведаю, бо сам не бачив», – был общий ответ. Виленская академия в составе всех своих знаменитостей разбирала вопрос о возможности подобного явления, допускала, что тут могли быть рефракция, мираж, fata morgana и даже просто вранье, да так ни на чем и не порешила. Я с моей стороны не смею отрицать чуда. Никто, как Бог! В Его власти все чудеса! Быть может, Ему угодно было показать людям знамение Свое? Мало ли доказательств тому имеем в Священном Писании. Показал же Он древним христианам на небе крест, с надписью «Аb hoc vincis» («сим победишь»). Обратить же Савла в св. апостола Павла словами, сказанными просто с неба: «Saule, Saule quid me persequeris?» («Савле, Савле! что мя гониши?»)… Одного только не мог я добиться, – докончил священник, – останавливались ли пред шествием рыцарей люди, ехавшие из Лиды, или же оно было видимо только едущим со стороны Вильны в Лиду?

Таким образом, и последний «очевидец» ничего не видел!

Что касается холма, то через него доныне гоняют на пастбище принадлежащие местечку стада домашнего скота, который, конечно, мог изрыть холм далеко прежде церемониального марша рыцарей.

XVIII. «Хронограф» Иоанна Малалы

Виленская публичная библиотека обладает весьма большим количеством редких старинных рукописей. В предисловии к описанию их, составленном Ф. Добрянским в 1882 году, сказано:

«Великая заслуга в этом отношении (составлении церковнославянских летописей) таких обитателей, как Киево-Печерская, Троице-Сергиева и другие лавры, достаточно выяснена, и мы не будем подробнее распространяться об этом. Но и наши рукописи почти все написаны в обителях здешнего края. Супрасльская лавра, Жировицкий монастырь, витебский Марков монастырь — вот места, откуда вышла большая часть рукописей Виленской публичной библиотеки!

В числе рукописей этих под № 109 находится «Хронограф», в лист, полууставом, в 786 листов. Писан двумя почерками, на бумаге двух сортов. По почерку, впрочем, обе эти части современны, но писаны разными лицами и потом уже сшиты в одну книгу. На полях рукописи сделано множество замечаний на польском языке скорописью XVIII века. На переплетной доске в одном месте есть надпись:

«То есть книга, глоголемая Кроника».

Переплет деревянный, обтянутый кожей. Рукопись поступила из Супрасльского монастыря».

Рассмотрим этот «Хронограф», собственно, по отношению к литовской языческой религии.

В нем есть статьи, по-видимому, не встречающиеся в других хронографах, как, например, статья на 127-м листе: «О прелести поганьской в нашей Литве».

Глава начинается следующими словами:

«Скажем поганьскые прелести быти сицево и в Литве нашои».

На поле позднейшая заметка:

«Се есть прелесть поганьская и в нашои Литве то ся водило злое дело и до Витовта, бо Витовтову жону во Иряколе сожгли по смерти и потом почали переставати жечися».

Заметка эта расходится с исторической правдой, потому что Витовт был женат на христианке, а не на «поганке»; следовательно, она сожжена не была и литовцы «почали переставати «жечися» гораздо раньше.

«Хронограф» этот есть супрасльский список с болгарского перевода хроники Иоанна Малалы (грека). Списков этих два: московский, относящийся по письму к XV веку, и супрасльский, с XVII столетия. Указание на московский список сделано князем М. Оболенским в предисловии к изданию «Летописца Переяславля-Суздальского», составленного в начале XIII столетия (М., 1851. Временник Имп. моск. общ. ист. и древ. рос. ст. XIX u XXI).

Э. Вольтер в книге «Катехизис Даукши» на с. 178 говорит:

«Хотя московская рукопись по письму и относится к XV веку, но все же, по соображениям князя Оболенского, русский переписчик начал списывать болгарский перевод хроники Малалы уже в XIII веке, именно в 1262 году; «Оуказ» (же «поганьской прелести сице иже Cовия Богом нарицают») «Хронографа» на поганские верования литовцев сделан современником составителя Ипатьевской летописи. В конце главы о «Совие и Литве» в супрасльском списке говорится:

«Лет же имеют от Авимелеха и многого роду скверного Совея до сего лета в няж начахом писати книгы си, есть 8446 лет тое было».

От «Совия», современника Авимелеха, до того года, в котором западнорусский переписчик начал «писати книгы си», прошло 3446 лет. А «известно, – говорит князь М. Оболенский (l. с., с. XXII), – что Авимелех, царь Герарский, был современник Авраама; по летосчислению же Нестора, от Адама до потопа 2242 года, а от потопа до Авраама 3324 года, да от Авимелеха до лета, в которое начались писатись «книгы си», 3446, итого 6770 лет от сотворения мира, т. е. 1262 год от Рождества Христова».

Объяснение слова «Совия» можно найти в статье академика А.