Взгляд Карима темнеет.

– Ты бы отказалась от этой теории, если бы побывала в башне. Ни один вменяемый человек не подвергнет себя такому по доброй воле.

– Ты в первый раз видел труп? – спрашивает Хенрик, вспоминая крошечное тельце.

Карим смущенно кивает, стоя перед доской.

– Первый труп сильно травмирует и навсегда отпечатывается на сетчатке.

Хенрик и сам отчетливо помнит разбитую голову товарища по команде, впечатавшуюся в лобовое стекло в результате той безумной езды недалеко от Турина. Они ехали в Милан на матч по горной дороге. Надо было сесть в автобус со всей командой, но Хенрик настоял на том, чтобы они поехали в его новом «мазерати». Широко раскрытые глаза до сих пор смотрят на него из прошлого каждый вечер, когда он засыпает. Хенрик опрокидывает в рот остатки виски.

– Точно так же мы можем предположить, что это Густав случайно ранил одну или обеих дочерей, – говорит Карим. – Что-то пошло не так, и он попытался замести следы.

И Карим, и Мария правы, думает Хенрик.

– Густав Йованович не ранил кого-то из своей семьи случайно. Либо он сам сделал это преднамеренно, либо это произошло по его вине. Вероятнее всего, преступником является именно он, – резко возражает Лея.

Хенрик со стуком ставит кружку на стол.

– Честно говоря, – говорит Мария, распуская свою рыжую гриву, – я думаю, что речь скорее идет о классическом похищении с целью получить выкуп. И стоит за этим кто-то, кто видел, какую экстравагантную жизнь они ведут. Они же воплощение высшего света и обожают демонстрировать свое богатство. Как по мне, так они прямо-таки нарывались на нечто подобное.

– Да, они явно хвастались своим баблом, – соглашается Карим.

– Похищение, единственной целью которого является получение выкупа, это одно из тех немногих преступлений, которое очень сложно успешно совершить, – замечает Хенрик. – Едва ли кто-то в Швеции сумел провернуть такое дело. Но тот, кто рискует стать жертвой похищения, должен быть особенно осторожен. Не рекомендуется каждый день следовать одному и тому же расписанию. И стоит ограничивать информацию, которая выкладывается в общий доступ. Уж конечно не надо вываливать все в соцсети. И лучше не забывать включать сигнализацию. Такие люди часто нанимают охрану.

– У Йовановича очень крутая сигнализация, – встревает Карим. – Но именно в ту ночь она была выключена, и считаю, что это очень странно. Случайность?

– Как бы то ни было, должен же он был получить требование выкупа? А мы вообще знаем, есть ли у него деньги? Среди богачей немало бедняков, хотя Густав и утверждает, что неоплаченные квитанции из налоговой связаны с невнимательностью Каролины. Бразильский проект должен был пробить брешь в семейном бюджете, что бы там ни утверждал Густав. О каких суммах речь?

– Двести миллионов, если верить прессе, – говорит Лея.

Карим чешет в затылке.

– Он инвестировал в несколько компаний, после того как продал свою фирму. Спустить все деньги – дело нехитрое.

– Мы должны задержать кого-то из них, чтобы получить доступ к информации об их личных финансах. А чтобы задержать одного из них, мы должны собрать больше улик. – Лея в отчаянии бросает ручку на стол и продолжает: – Со счетов Каролины ничего не снималось, и они выглядят не слишком впечатляюще. По-моему, ее накопления составляют примерно сто тысяч крон. Это деньги от спонсоров и проценты, отчисляемые ей за прокат ее фильмов. Не очень много, и тратятся быстро.

Хенрик смотрит в пустую кружку.

– Кто из тех, кто близок к семье, мог бы запереть Каролину в башне? Нужны физическая сила и ледяное сердце, – говорит Лея и наливает Хенрику еще виски.

– Зависит от того, что сделала Каролина, – отвечает Карим, пожимая плечами. – Может быть, это месть.

– Мы должны помнить, что наша главная задача – вернуть девочек семье в целости и сохранности, – говорит Хенрик. – Найти преступника и со временем отдать его под суд – это уже следующий пункт.

– Аминь, – с усмешкой откликается Лея.

Хенрик игнорирует подкол и смотрит на стопку документов, которые Мария кладет ему на стол.

– Расшифровки всех допросов, как ты просил.

– Спасибо. Тебя что-то зацепило?

– Соседи утверждают, что в последнее время Каролина вела себя необычно.

– А именно? – моментально реагирует Лея.

– По их словам, она казалась странной. Отдалилась от всех и была холодна и строга с детьми.

– Может, это потому, что она женщина, беременная и из Стокгольма? Может, ей неохота болтать с этими старыми сплетницами? – Лея громко вздыхает. – Весь мир, похоже, настроен против нее. И только не надо говорить мне, что дело не в ее поле, когда хештег #онаубилаих ворвался в тренды… Ох, пойду домой, посплю, – говорит она и берет свою сумку.

Хенрик судорожно пытается сообразить, что ему лучше сделать. Вообще-то он хочет пойти с ней, но понятия не имеет, как она на это отреагирует, так что неохотно выбирает вариант промолчать. Дверь захлопывается за спиной у Леи.

– Что это с ней? ПМС, что ли? – смеется Карим.

– Комментарии такого рода о ком бы то ни было абсолютно неприемлемы, – отрезает Хенрик и берет папку с распечатками допросов. – Это понятно?

– Извини, – пристыженно говорит Карим.

Понедельник. 17 августа

Густав

Солнце слепит его, когда он выезжает с больничной парковки. Он опускает козырек, и Карро вздрагивает, как затравленный зверек.

– Прости, – говорит Густав и кладет руку на ее худое бедро. – Я не хотел напугать тебя.

Белое платье, которое он привез из дома, кажется, стало велико Каролине на пару размеров.

– Думаю, ты просто не понимаешь, как сильно я переживал, – он наклоняется к ней и целует ее потрескавшиеся губы. От нее пахнет антисептиком. – Ты должна рассказать мне все, мы должны действовать сообща. Что тебе сказали полицейские? Ты правда ничего не помнишь?

Время истекает – прошли те двадцать четыре часа, которые дали ему похитители, а родители Карро так и не перевели ни гроша. И что ему теперь делать?

Густав ни минуты не спал. Воспоминания о звуке пилы мучили его всю ночь. С одной стороны, он хочет рассказать о вымогательстве Карро, но, с другой стороны, это рискованно. Она слишком слаба и не понимает, как обстоят дела. Если она узнает, что он взял в долг у «Семьи», она… Да ну к черту. Слишком многое поставлено на карту.

– Полицейские ничего не знают, – тихо отвечает Каролина и прислоняется головой к окну.

Ее волосы похожи на воронье гнездо.

– Ты правда ничего не помнишь? – повторяет он вопрос, сжимая ее руку.

Она качает головой.

– Прости. Почему я ничего не помню, Густав? Это так ужасно. Я боюсь.