Число студентов педагогических вузов увеличилось с 1 916 в 1951 году до 4 552 в 1961 году - на 137,5 процента. Число студентов университетов за этот период увеличилось с 208 до 1 204. Количество больничных коек увеличилось с 2 368 до 6 155. Гравийные дороги увеличились почти на 60 процентов. Количество телефонов увеличилось более чем на 345 процентов.

Во времена колониального правления экономика Ганы зависела от одной товарной культуры - какао. Это представляло огромную угрозу для экономического будущего новой независимой страны, поскольку спрос на какао зависел от уровня потребления горстки западных стран. Более того, как отмечает Кофи Буенор Хаджор, помощник Нкрумы по связям с прессой и впоследствии редактор журнала "Новая Африка", "африканский производитель какао оставался с очень небольшими доходами после того, как европейские маркетинговые фирмы и колониальные налоговики покончили с ним".

Несмотря на это препятствие, по словам Хаджора, результаты стратегии Нкрумы были впечатляющими: "Государство инвестировало в нефте- и сахароперерабатывающие заводы, мясоконсервные, мыловаренные и лакокрасочные фабрики, а также завод по сборке автомобилей. Инвестиции также были направлены в агропромышленный комплекс, чтобы заложить основу для мясоконсервного и сахарного производства. Другие инициативы в этом секторе были призваны снизить зависимость Ганы от импорта продовольствия, такого как мясо, рис и сахар". В результате этой политики "реальный валовой национальный продукт Ганы вырос на 24,5 процента в период с 1960 по 1965 год". Новые предприятия, созданные в этот период, добавляет Хаджор, "обеспечили стране новую структурную основу для экономического роста". И это произошло, несмотря на резкое падение цен на какао в 1960-1965 годах".

Не все политические решения Нкрумы были популярны у всех. Некоторые жители Ганы с сомнением отнеслись к его масштабному проекту строительства плотины на реке Вольта в Акосомбо, чтобы производить гидроэлектроэнергию для переработки бокситов Ганы в алюминий. "Новые нации, - заявил Нкрума, - которые намерены всеми возможными способами догнать нас в промышленном развитии", должны стремиться к "крупномасштабному промышленному прогрессу". Электричество - основа индустриализации". Но д-р Джозеф Боакье Данкуа, лидер оппозиции, назвал гидроэнергетический проект "коммунистическим предприятием престижа". Он "сделал все возможное, чтобы сорвать проект".

Нкрума упорствовал. Он искал и в конце концов получил американское финансирование и технологическую экспертизу. Работы по строительству плотины начались в 1961 году, а в январе 1966 года она была торжественно открыта, создав озеро Вольта, которое по объему является третьим по величине искусственным озером в мире. Переселение восьмидесяти тысяч человек в пятьдесят две новые деревни сопровождалось улучшением условий жизни и методов ведения сельского хозяйства, но многие люди были травмированы, когда их дома и фермы были затоплены. Опасения вызывало и воздействие на окружающую среду.

Гидроэлектростанция обеспечивала топливом алюминиевый завод, а также снабжала электроэнергией городские центры. В 2020 году плотина Акосомбо обеспечивала 85 процентов электроэнергии в Гане, а также снабжала Того и Бенин.

Одним из действий Нкрумы, обеспокоивших даже некоторых его самых преданных сторонников, стал Закон о превентивном задержании 1958 года, который давал правительству право задерживать преступников без суда и следствия на пять лет. Джозеф Годсон Амаму, служивший дипломатом при правительстве Нкрумы в Лондоне, Венгрии и Вене, в книге "Ганская революция" отдает должное огромным и преобразующим достижениям правительства. Но он также осознает, что были допущены ошибки, в том числе Закон о превентивном задержании. В книге "Гана: 50 лет независимости" Амаму описывает этот закон как "печально известный", поскольку он означал, что малейшее подозрение в политическом недовольстве могло привести к быстрому аресту и задержанию, а также к "возмутительным нарушениям прав человека".

Джеффри Бинг, британский юрист левого толка, который был генеральным прокурором и доверенным советником Нкрумы (которого очень не любило британское правительство), был глубоко обеспокоен этим актом. Как бывший член британского парламента он выступал против Закона о специальных полномочиях в Северной Ирландии, согласно которому политические преступники могли быть заключены в тюрьму без суда и следствия. Будучи убежденным противником превентивного заключения в любом уголке Соединенного Королевства, - заметил он в своих мемуарах, - мне было бы трудно принять его в Гане только по этой причине". Его мнение изменилось вскоре после принятия законопроекта: "Был обнаружен опасный племенной заговор. Было ясно, что эффективно справиться с ним можно только с помощью специальных полномочий". Но угрызения совести так и не покинули его.

У Нкрумы не было влиятельных политических врагов. Самым известным его противником был доктор Джей Би Данкуа, который в апреле 1960 года безуспешно боролся с ним за пост президента. Данкуа принимал активное участие в борьбе за независимость от Великобритании и пользовался большим уважением как один из отцов-основателей Ганы. Будучи выдающимся юристом, Данкуа был председателем секции базирующейся в Европе Международной комиссии юристов, которая, как выяснилось в 1967 году, получала финансирование ЦРУ через Американский фонд свободных юристов. (После этого разоблачения МКЮ успешно отстранилась и утвердилась как независимая организация). В начале 1960-х годов в Африке публикации МКЮ получали чуть более трех тысяч подписчиков.

У Данкуа завязалась тесная связь с Паули Мюррей, тонким, напряженным афроамериканским юристом, которая приехала в Аккру в феврале 1960 года, чтобы работать преподавателем в недавно созданной Школе права Ганы. Занять эту должность ее побудила профсоюзная активистка Мейда Спрингер, которая жила рядом с ней в Бруклине и была ее близкой подругой. Через Спрингер Мюррей познакомилась с кенийским лидером Томом Мбойей; в 1956 году она забрала его из аэропорта, чтобы отвезти в дом Спрингер. Она также встречалась с Ньерере и другими лидерами африканских националистов.

Мюррей была грозным интеллектуалом, а также поэтом и позже стала священником епископальной церкви. Но, будучи межрасовой женщиной и активной противницей "Джима Кроу", она столкнулась со многими препятствиями в своей повседневной и профессиональной жизни. Она остро чувствовала страдания, причиняемые расовым угнетением: ее бабушка была рождена в рабстве, а сама она воспитывалась дедушкой и бабушкой по материнской линии в горьких условиях сегрегации.

Еще одна трудность для Мюррей заключалась в том, что ее сексуально привлекали женщины в то время, когда гомосексуальность в США была запрещена законом и порождала предрассудки и ненависть. Недавние интерпретации ее архивов показывают, что она боролась с гендерной дисфорией; если бы такой термин существовал в 1930-1940-х годах, утверждает чернокожий феминистский исследователь Бриттни Купер, Мюррей могла бы идентифицировать себя как транс-мужчина. Биографии, опубликованные в 2016 и 2017 годах, показывают, что уже в среднем возрасте Мюррей пыталась получить заместительную гормональную терапию как средство смены пола, но безуспешно; такое лечение практически не существовало до середины 1960-х