Шрифт:
Закладка:
От удара оружие выпало из рук противницы, однако сдаваться она не собиралась. Разанова обеими руками вцепилась мне в горло, я почувствовала, как шею сдавили тонкие, но сильные пальцы женщины. Ребром ладони левой руки я резко ударила преступницу по запястью, от боли она отпустила захват. В ту же секунду Разанова нанесла сильный удар по моей руке, державшей оружие. Я машинально нажала на курок, раздался крик — пуля попала женщине в плечо.
Превозмогая боль в левой руке, я приставила револьвер к виску Разановой и проговорила:
— Дернешься — вышибу тебе мозги, ясно? Ты проиграла!
— Давай, стреляй! — прохрипела моя противница. — У меня заложница, ты никогда ее не найдешь! Она сдохнет, и ее смерть будет на твоей совести!
По-прежнему держа револьвер у виска Разановой, я резко ударила ее дулом оружия по виску. Потом раненой рукой вытащила из кармана куртки наручники и надела их на запястья женщины. Она попыталась вырваться, но не успела, несмотря на ранение, я оказалась быстрее ее.
Превозмогая боль в руке, я достала телефон и набрала номер Хабарова.
— Отправь вооруженную группу на Воскресенское кладбище! — проговорила я в трубку и назвала координаты. — Как можно быстрее…
Эпилог
Разанова поняла, что проиграла, но говорить, где находится Маша, женщина не собиралась. Она зло смотрела на меня своими черными глазами, на виске ее кровоточила рана от удара револьвером. Красивое лицо преступницы было искажено от боли и ненависти, кровь из раненого плеча окрасила снег в красный цвет. Сама я выглядела не лучше — рана в правой руке нещадно болела, руку я почти не чувствовала. От потери крови кружилась голова, и я всеми силами пыталась не лишиться сознания.
— На кого ты работаешь? — спросила я Разанову. — Отвечай, пока не пристрелила!
— Стреляй, — равнодушно проговорила та. — Мне все равно.
— А ты знаешь, что твой начальник тебя предал? — усмехнулась я. — Ты подставила его, убила Арефьева. А лишние трупы ему не нужны!
— Лжешь, — все так же безразлично заявила женщина. — Если думаешь, что я что-то расскажу тебе, то ошибаешься. Не трать зря время.
— Тобой полиция будет заниматься, — заметила я. — Но имей в виду, вся ваша банда давно под наблюдением. Ты не только подставила того, на кого работаешь, а еще и выдала его!
Она молчала, всем своим видом показывая, что на мои провокации не ведется.
Я же продолжала импровизировать:
— Видишь ли, мне удалось вскрыть личную переписку Арефьева с заказчиком, мне известны его имя, фамилия и точный адрес. Арефьев работал на него, точно так же, как и Оксана Юсупова, которой вы помогли отправиться на тот свет. Вы воровали картины из частных коллекций, платили художникам, которые подделывали их, а потом продавали за границу. Но с Арефьевым вы здорово прокололись. Мало того, что парень сбежал из города, не желая больше участвовать в преступных делах, так еще и забрал с собой подлинник Константина Коровина, предварительно нарисовав на картине нелепый пейзаж. Тебя прислали разобраться с Арефьевым и найти картину, а вместо того, чтоб доставить подлинник своему хозяину, ты убила художника! Ты понимаешь, что за это не только тебе светит изрядный срок, но и тому, на кого ты работаешь? К слову сказать, нижегородская полиция вышла на след твоего заказчика, он выдал тебя, потому что пытался спасти свою шкуру! Свалил все на тебя, ты для него — всего лишь пешка, не более того! Расходный материал! А ты рисковала жизнью, подставлялась под пули, убивала и похищала ради него… И все зря, представляешь? Все-таки я еще раз убеждаюсь, что женщины в подавляющем большинстве своем глупы… Вот и ты — очередная преданная собачка, которую хозяин вышвырнул за дверь, потому что шавка ему не нужна!
Лицо преступницы побледнело. Она закашлялась и зло процедила:
— Ты врешь! Просто хочешь, чтобы я тебе выдала информацию!
— Нужна мне твоя информация! — фыркнула я. — Это не моя работа — заставлять преступника рассказать о совершенных преступлениях, тем более мне и так все ясно. Я всего лишь пытаюсь тебе помочь — я уважаю сильных противников, и мне по-человечески тебя жалко. Действовала ты профессионально, долго водила нас за нос, вот только отвечать за все преступления — и свои, и чужие — будешь ты одна. Твой шеф отмажется, наймет лучших адвокатов и свалит всю вину на тебя, а ты будешь гнить в тюрьме до конца своей жизни. На твоем месте я бы хорошенько подумала и чистосердечно во всем бы призналась. По крайней мере, наказание будет справедливым, а так — придется отдуваться и за себя, и за начальство.
— Ты хочешь, чтобы я все рассказала тебе, а потом попросту упечешь меня за решетку! — заявила Разанова, правда уже не слишком уверенно.
— Дело твое, можешь верить мне или не верить, но имей в виду, улик против тебя достаточно. Хватит на то, чтоб дать тебе пожизненное. А знаешь, что с тобой будет в тюрьме? Не догадываешься? Да тебя попросту заставит замолчать твой же шеф! Вспомни Юсупову — ее убили в тюрьме, потому что она могла что-то рассказать, и то же самое будет с тобой! Сколько бы ты ни молчала, сколько бы ни отпиралась, а твой шеф все равно для собственной безопасности подошлет к тебе своего человека, и никто не догадается, что несчастный случай, который с тобой произойдет, — это убийство. Неужели ты настолько глупа, что не понимаешь этого? Исполнители всегда погибают, и очень часто — от своих же заказчиков!
— Как ты докажешь, что говоришь правду? — с сомнением посмотрела на меня преступница.
— Никак. Сама убедишься, только будет уже поздно, — заявила я. — Но если расскажешь мне, кто тебя нанял, наказание будет не таким суровым. Чистосердечное признание смягчает наказание, так что лучше для тебя же все рассказать!
Она молчала. Потом проговорила:
— Ладно. Я дам показания…
До приезда оперативной группы Разанова рассказала мне об афере с картинами. На самом деле звали преступницу Эльвирой Бекешевой, работала она на некоего Дмитрия Ковалевского, была его правой рукой. В детстве от Эльвиры отказались родители, росла она в детском доме, по достижении совершеннолетия связалась с бандой уголовников, промышлявших воровством и грабежами. После очередного «дела» к ней неожиданно подошел мужчина, который представился Дмитрием Ковалевским.
