сим-карты. Чтобы передать картины, с которых нужно было делать копии, заказчик назначал Оксане встречи в многолюдных кафе города. Каждый раз картину приносил новый курьер, а Юсупова должна была доставить картину домой, и уже там выполнить всю работу. Мать девушки ни о чем не догадывалась, из-за болезни несчастная находилась в больницах больше времени, чем дома. Оксана оплачивала дорогостоящее лечение матери, а деньги получала за подделку картин. Художницей девушка была талантливой, работу выполняла исправно и в срок. Мать Оксаны, вплоть до ареста девушки, была уверена, что дочь неплохо зарабатывает в школе. Но однажды отлаженная система дала сбой, заказчик поручил Оксане подделать картину Пластова, похищенную из Нижегородского музея. К делу подключились спецслужбы, Юсупову арестовали. Однако самого заказчика найти так и не удалось, несмотря на то что Оксана дала показания и назвала все картины, которые она подделывала. Известно было только то, что фальшивые произведения были возвращены в музеи и коллекции, а сами подлинники так и не были найдены. Поиски заказчика, организовавшего всю аферу, ведутся до сих пор, и, по всей видимости, на преступника работает не один художник. Вскоре после ареста с Оксаной произошел несчастный случай — девушка умерла от острой сердечной недостаточности.

Дочитав досье, я задумалась. Уверена, что Оксана умерла не просто так — ей помогли, так как опасались, что при всей конспирации Юсупова могла что-то знать о заказчике, на которого она работала. Острую сердечную недостаточность могут вызвать препараты, и, скорее всего, несчастную попросту отравили. Преступник действует очень профессионально, следы заметает, а свидетелей не оставляет. Теперь я была убеждена, что Маша в живых не останется — ее убьют точно так же, как убили Оксану и Федора. И скорее всего, Загорную похитил не сам заказчик, а человек, который работает на него. Даже если мне удастся задержать исполнителя, сам преступник останется на свободе и снова ускользнет от правосудия.

Требовалось придумать план, как вычислить заказчика, который стоит за всеми этими преступлениями. Надеяться на то, что рано или поздно он совершит ошибку, глупо, ошибок такие люди не допускают. Не исключено, что преступник живет не в Тарасове и не в Нижнем Новгороде, а где-то еще, а деятельность подчиненных контролирует удаленно. Можно, конечно, проследить за человеком, который заберет картину, в надежде, что тот выведет меня на таинственного заказчика, но вряд ли похититель Маши не предпримет необходимые меры конспирации. Единственное, что я могу сделать в данном случае, — так это задержать похитителя Марии, найти саму Загорную и передать картину в частную коллекцию.

Свою работу на этом я выполню, Ленскую трогать не будут, она ведь не свидетель, о преступниках ничего не знает, и картина находится не у нее. Но это — наиболее оптимальный расклад, хотя даже если все пройдет удачно, самого заказчика я не найду.

Следовательно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Я подошла к окну, посмотрела во двор. На улице никого не было, все было тихо и спокойно. Завтра надо будет опросить всех коллег Марии — вдруг кто-то видел что-то странное, и я смогу понять, где похититель держит заложницу…

Утром я рано разбудила Настю, сообщила ей, что мы едем в школу, где преподавала Мария. Сперва Ленская ничего не поняла, и я несколько раз объяснила, для чего нам надо попасть в школу.

— Ты знаешь, как Маша добирается обычно на работу? — спросила я Настю.

— На транспорте или пешком, — пожала плечами девушка. — Зимой, когда холодно, то на автобусе, чтоб не замерзнуть по дороге.

— Значит, она и вчера поехала в школу на транспорте, — заключила я. — Поедем сейчас к дому Маши, потом ты покажешь, где находится остановка, с которой уезжает твоя подруга.

— Ладно, я успею выпить кофе? С утра с трудом соображаю… И надо позвонить в редакцию, сказать, что я снова не приду… Опять врать, что болею…

— Ничего страшного не случится, — заметила я. — Я разбудила тебя пораньше, чтобы у тебя было время прийти в себя, собраться и решить рабочие дела. Кофе еще остался, к счастью, весь я за ночь не выпила.

— Ты что, опять не спала? — удивилась Настя. — Да ты киборг, а не человек!

— Есть немного, — усмехнулась я. — Но на сон у меня не было времени. Я узнала, как на самом деле зовут, точнее звали, Максима Рожнева!

— Ничего себе! — изумилась Ленская. — И кто он?

— Федор Арефьев. — Я коротко рассказала своей клиентке, что мне удалось выяснить за минувшую ночь.

Настя пришла в ужас, узнав, как быстро преступник устраняет ненужных свидетелей.

— Он и Машу убьет, да и нас с тобой заодно! — воскликнула Ленская. — Какая ему разница? Трупом больше, трупом меньше… Ох, во что я ввязалась!

— Предположим, тебя убить будет трудно, потому что я всегда рядом, — возразила я. — Меня так просто тоже не устранить, могу тебя заверить, охотников отправить меня на тот свет было предостаточно. Но, как видишь, жива, и все мои клиенты — тоже.

— Человек смертен, — философски заметила Ленская. — А учитывая, что за нами охотится убийца, на счету которого как минимум две жертвы, то…

— Охотится он не за нами, а за картиной, — возразила я. — Поэтому ее мы будем таскать с собой, если свернуть холст, он будет занимать немного места.

— Честно говоря, я уже боюсь этой картины… — проговорила Ленская. — От нее столько бед! Если бы не эта картина, Макс, ой, то есть Федор, был бы жив!

— Что сейчас думать на тему «если бы», — оборвала я Настю. — Пей кофе и собирайся, нам скоро выезжать!

До остановки, с которой уезжала Мария, мы доехали на машине. Потом я припарковала автомобиль на стоянке, мы пересели на автобус номер шесть, проехали на нем две остановки и вышли.

— До школы надо пройти от остановки пешком, — пояснила Настя. — Мимо частных домов, за ними и будет школа.

Мы двинулись по дорожке, ведущей мимо одноэтажных домов с крышами, покрытыми снегом. Несмотря на железные заборы, домики чем-то напоминали деревенские жилища. За ними возвышались многоэтажки, резко контрастирующие с частными домами. Прохожих на улице не было, мы никого по дороге не встретили.

Миновав сектор частных домов, подошли к школе, трехэтажному серому зданию. Школа была ограждена забором, выкрашенным темно-синей краской. На школьном дворе сиротливо прижимались друг к другу два турника, других снарядов на площадке не было. В двери школы заходили дети разных возрастов, подростки болтали друг с другом, ребята помладше нестройной толпой пытались поскорее зайти в теплое помещение. Было без десяти восемь, скоро должен начаться первый урок.

— Что дальше? — тоскливо спросила Настя.