С фотографии на Смолину смотрел обычный деревенский парень лет двадцати. На нем была яркая сине-белая куртка с американскими звездами и большой надписью «USA».

— Его звали Тойво, — послышался женский голос сбоку. Анна обернулась.

На пороге соседнего дома с тазом, полным стиранного белья, стояла женщина лет пятидесяти.

— Вы его знали? — спросила Смолина. Старик по-прежнему молчал, только глаза, казалось, поддерживали живой диалог, вопрошая.

— Вся деревня знала, — ответила женщина. — Его и Юко.

— Я приехала сюда чтобы поговорить с их родственниками.

Женщина покачала головой.

— Это вряд ли. Уехали пару лет как. Вот остался только дедушка Тойво, но он вам ничего не скажет — он немой.

Старик сжал крючковатыми, как сухие ветки, пальцами плечо Анны и заглянул ей в глаза. В них она увидела отчаянную мольбу.

Смолина покачала головой.

— Я приехала сюда, чтобы найти их.

В глазах старика что-то оборвалось. Как будто тянулась ниточка и вдруг ее перерезали ударом острого лезвия. Он опустил руку.

— Здесь вы ничего не найдете, — отрезала женщина. — Не надо было приезжать. Только старику память бередить. Дедушка Мир, заходи хоть чай попьешь!

Но старик уже не слышал. Он потерял интерес к Анне и к женщине, развернулся, и медленно побрел по пустой улице, тяжело опираясь на палку.

Женщина спустилась с крыльца и принялась развешивать белье на веревке. Она сильно встряхнула простынь, с которой осыпались капельки воды, после этого накинула ее на веревку и ловко закрепила прищепками.

— Куда они уехали? — спросила Смолина женщину.

— А вам какое дело? — грубо ответила та.

— Мы из организации «Anna Search», занимаемся розыском пропавших…

— Четыре года прошло уже, где вы их найдете-то? С милицией искали, к журналистам обращались — даже статья в «Слове Петрозаводска» выходила — да все бестолку! А вы все ездите, воду мутите! — проворчала женщина. Она нарочито сильно встряхнула очередную простынь, и та издала хлопок. Виталик вздрогнул.

— Поехали отсюда, — шепнул он и взял ее за рукав. Смолина отдернула руку.

— Родственники пропавших оставили адрес? Телефон?

Женщина посмотрела на Анну, как на назойливую муху. И в этом взгляде и в самом ее поведении за наносной агрессией Смолина увидела страх. Местная тетка явно чего-то боялась. Словно в подтверждение этому в окне ее дома за прозрачной тюлью на мгновение мелькнуло лицо с пустым взглядом, чтобы тут же снова скрыться во тьме избы.

— Вы боитесь говорить? — спросила Анна.

Женщина остановилась, Смолина заметила, как напряглись ее плечи. Она ответила тихо, не оборачиваясь:

— А вы бы не боялись? В деревнях и так молодежи нет, а тут еще эта напасть…

— Какая напасть?

Женщина обернулась, и теперь в ее глазах Анна отчетливо увидела страх.

— А то вы не знаете! Секта!

Смолина с Виталиком переглянулись.

— А то ты думала! Заманивают парней, знаешь чем? У них там по десять баб на одного мужика! Тьфу! — женщина с омерзением сплюнула на землю, а потом горячо зашептала. — Разврат сплошной! Вот молодые-то и ведутся! А они их там на органы распиливают, да кишки на елки вешают! Сатанисты проклятые! — женщина перекрестилась.

— Я хочу помочь, — сказала Анна.

— Ты слышала, что я сказала? Они молодых на органы разбирают! Не лезь в это девочка!

— Я уже давно не девочка, — хмуро сказала Смолина. — И не влезть в это я уже не могу. Моя дочь в опасности.

Женщина всплеснула руками.

— Что ж они, молодые дураки, лезут все куда не надо? — на ее глазах выступили слезы. — Я и Сережке-то говорила: ну не лезь ты туда…

— Сережка — это кто? — насторожилась Анна. Женщина осеклась.

— Ты здесь ничего не найдешь. Уезжай лучше.

Женщина заторопилась в дом, обняв рукой пустой таз. Анна заспешила следом.

— Почему уехали родственники пропавших?

— А ты как думаешь? Поняли, что ничего не добьются. А жить здесь уже не могли.

— А деда что же — бгосили? — спросил идущий позади Смолиной, словно тень, Виталик.

— Дедушка Мир сам остался. Да только вот беда — совсем разумом помутился, да от горя онемел. Ходит по улицам, всем бумажку сует про Тойво. А что толку? Кто его здесь видел?

— Куда они уехали?

— Да кто ж знает? — женщина зашла в дом, оставив толку щелку, через которую Анна видела ее тревожное лицо. — После того случая с ними мало кто общался. Страшно. Своих бы детей уберечь.

Женщина уже хотела закрыть дверь, но Анна вставила ногу в проем.

— Как их уберечь, если мы ничего не знаем? — она смотрела в глаза женщине, и та не выдержала взгляд. — Как?

Женщина тяжело вздохнула.

— Ваш? — спросила она и кивнула на Виталика. Тот насупился.

— У меня девочка. Приемная. И я за нее очень боюсь.

— Своих нет? — удивилась женщина. Анна промолчала. Женщина вздохнула и приоткрыла дверь. — Заходите.

Смолина шагнула во тьму дома.

Руна 5

«Богом созданное солнце,

Не видало ль ты сыночка,

Это яблочко златое,

Этот прутик серебристый?»

Солнце ведало про это,

И в ответ оно сказало:

«Твой сынок уже скончался,

Он уже погиб, несчастный,

В сумрачном потоке Туони,

В Маналы глубоких водах.

В водопад его столкнули

И с порога по порогу

В темные глубины Туони,

В недра Маналы спустили».

Калевала

В доме было чисто и уютно. Это так контрастировало с окружающей действительностью — серой и дождливой, что Анна подумала, будто хозяйка бережет свой внутренний мир от внешних невзгод. Бережет так, как не уберегла некоего Сережку… Еще один пропавший? Смолина чувствовала, что нащупала какую-то нить. Главное было тянуть за нее аккуратно, чтобы не оборвать.

Женщина представилась Людмилой и оказалась куда как разговорчивее,