Шрифт:
Закладка:
— Здесь он. Сейчас подойдёт.
После стычки паренька колотила дрожь, вцепился он в свой портфель ровно в спасательный круг. Я даже задумался, не стоит ли вызвать его первым, но всё же решил для начала помариновать. Тем более что на этаж в компании Якова Беляка поднялся крепыш-аспирант, тренировавший сборную химического факультета по сверхрегби.
— Что за шум, а драки нет? — проформы ради поинтересовался заместитель председателя студсовета и предложил: — Касатон, давай у меня поговорим!
Стройнович кивнул и сказал:
— Петя, ты начинай тогда. Сейчас подойду.
Я кивнул.
— Хорошо.
В любом случае сам беседовать с правонарушителями собирался, а так хоть никто не станет мешать задавать правильные с моей точки зрения вопросы.
— Кто тут безвинно пострадавший? — обратился я к студентам. — Заходи по одному!
Оба студента, которым хватило ума отказаться от попытки переправить вино через ограду студгородка, разом вскочили на ноги, переглянулись, и один из них указал другому на дверь.
— Иди ты тогда.
Тот и пошёл. Я поинтересовался его именем-фамилией, нашёл в общей стопке характеристику, с которой заранее ознакомиться не успел, и первым делом поискал особые отметки, но оказался мой визави ни рыба ни мясо — за три курса не заработал ни благодарностей, ни взысканий.
— Ладно, — вздохнул я, — расскажи, как дело было.
Студент выпучил глаза.
— Да сколько можно?
— Столько, сколько нужно! И не тяни, быстрее начнёшь, быстрее закончишь.
Парень вздохнул и взялся пересказывать события того злополучного вечера крайне сумбурно и с кучей ненужных подробностей.
— Чья это идея была? — перебил я его уточнением всего пару минут спустя.
— Крикун всех подначил, — ожидаемо прозвучало в ответ.
— А он говорит — это вы к их компании прицепились.
— Брешет!
Я сделал отметку в блокноте и перешёл к следующему пункту программы.
— И много денег вы ему проиграли?
Студент озадаченно нахмурился.
— В смысле — проиграли? Не было такого уговора!
Тут уже пришла моя очередь хмуриться.
— Так было пари или нет? — поставил я вопрос ребром, постукивая карандашом по столу.
— Было! Только это Крикун брался каждому, кто бутылку пронесёт, четвертной выдать! А мы пьяные были, вот и согласились. Честно говоря, смутно помню, с чего всё началось. Вроде кто-то сначала разговор на эту тему затеял, а потом уже к нему Крикун подключился.
Распахнулась дверь, в кабинет вошла Ирина Лебеда.
— Вы уже начали? Я стенографировать буду!
— Мы уже закончили, — проворчал парень и поднялся со стула. — Так ведь?
— Сядь! — потребовал я, предупредил Ирину: — Да не нужно ничего стенографировать! — И вновь обратился к студенту: — Десятый кто был?
Тот округлил глаза.
— Какой ещё десятый?
— Не юли! Бутылок вы десять взяли, а такое пойло разве что самый распоследний алкаш пить возьмётся!
— Да пьяные были!
За время разговора я успел настроиться на внутреннюю энергетику собеседника и сейчас предельно ясно ощутил его обеспокоенность, но дожать попросту не успел. В коридоре послышался шум и громкие голоса, затем к нам присоединился Касатон Стройнович.
— Дерутся опять? — предположил я.
— Нет, — покачал тот головой. — Айла и Лютиерия объявили войну Оксону. Только что наши радиолюбители передачу поймали.
Я присвистнул. Выходит, и вправду — война!
Впрочем, республике это сейчас лишь на руку.
Касатон выглянул в коридор и шикнул на студентов, после спросил:
— Ты ещё первого опрашиваешь? Чего так долго?
— Да о каком-то десятом узнать хочет! — тут же нажаловался на меня третьекурсник. — Все кишки уже с ним вымотал! Я на семинар из-за вас опоздал! Дайте справку, чтобы неприятностей не было!
— Повестку преподавателю покажешь! — отрезал Стройнович. — Всё, иди! Петя, ты ведь с ним закончил?
— Закончил, — нехотя признал я и махнул рукой. — Скажи, пусть следующий заходит.
Студент с нескрываемым облегчением покинул кабинет, а Касатон осуждающе посмотрел на меня и покачал головой.
— Опять ты за своё, да? Я же прямо сказал: мы не станем возвращать это дело в Бюро! Не станем!
— Хорошо, — покладисто согласился я, но провести Стройновича не сумел.
— А Васька слушает да ест! — фыркнул он. — Твоё бы рвение да в нужное русло, Петя, цены бы тебе не было! Вот скажи, почему в ректорате на тебя жалуются? Говорят, по два раза на одних и тех же студентов характеристики запрашиваешь!
— Не может такого быть!
— Ещё как может! — Касатон расстегнул кожаную папку и протянул мне несколько листков. — Вот, специально дубликаты отложил!
— Нужно картотеку завести, — предложила Ирина Лебеда и сразу же перескочила на другую тему: — Ой, а вы слышали, у профессора Орлика примус взорвался? Его наповал убило и жену поранило!
Стройнович недоумённо нахмурился.
— Прямо взорвался?
— Тоже слышал, — подтвердил вставший в дверях кабинета студент и лишь после этого уточнил: — Можно?
Я указал ему на стул и спросил:
— Зачем ему вообще примус понадобился?
— А он не из операторов был, — подсказала Ирина. — Но умный до невозможности — вёл у нас гипнотехнику, пока заведующим кафедрой не назначили.
Студент поёрзал на стуле и предложил:
— Может, начнём уже? Я на практикум опаздываю!
— Десятым у вас кто был? — спросил я, проглядывая дубликаты характеристик.
— Петя! — одёрнул меня Стройнович. — Ну не заводи ты опять сказку про белого бычка!
Я пропустил это пожелание мимо ушей, но и наседать на студента не стал, кинул листы на стол и прищёлкнул пальцами.
— Ну точно, блин! — выдал я и повернулся к Стройновичу. — Касатон, эти деятели просто сразу по двум разным делам проходят, отсюда и дублирование запросов!
— Картотека нужна! — вновь встрепенулась Ирина. — Могу заняться!
— Займись, а то в ректорате на меня уже косо смотрят, — разрешил Стройнович и взялся просматривать характеристики. — Петь, правильно понимаю, что кто-то набедокурил и на фронт сбежать попытался?
Я сопоставил в уме даты и покачал головой.
— Нет, скорее с расстройства, что обратно завернули, во все тяжкие ударились.
— А можно… — заикнулся было студент, но не тут-то было.
— Десятого назовёшь и свободен! — объявил я, забрал у Касатона дубликаты характеристик, разложил их перед собой и озвучил три фамилии: — Крот, Чертополох, Крикун. Ага!
