— Можешь объяснить, зачем кому-то понадобилось от тебя избавляться?

Ответил я без малейшей заминки:

— Да хотя бы из-за того, что я мог опознать Сомнуса!

— Притянуто за уши!

Настаивать на этой своей версии я не стал и сказал о другом:

— Тогда, быть может, из-за того, что это вы меня в комендатуру привели? Ещё и комиссару разрекламировали! Мол, и стреляю, и мотоцикл вожу, и с парашютом прыгаю. Вдруг кто-то решил, что меня в учебный взвод целенаправленно внедряют? Там ведь и второе дно было, так?

— Кто-то решил — это сам Хлоб? — хмыкнул Георгий Иванович. — А доказательства наличия у Маленского покровителя ты получил при анализе информации, предоставленной самим комиссаром? Ничего не путаю?

Я только вздохнул, поскольку куратор своим вопросом безошибочно угодил в самое слабое место моей теории.

— С Маленским Хлоб мог просто оказать кому-то услугу, — сказал я тогда. — Примерно, как оказал её вам со мной.

— Именно, Петя! — кивнул майор Городец, поднимаясь со стула. — Поэтому о первичных документах забудь. И они, и ходатайства, в том числе по тебе самому, завизированы комиссаром и подписаны начальником комендатуры. На покровителя Маленского ты так не выйдешь.

— А как-то иначе это можно сделать?

— Забудь! — повторил Георгий Иванович. — Уж поверь на слово — людям, которым взялся бы оказать услугу комиссар, тебе дорогу лучше не переходить.

— А вам самому?

Городец пожал плечами.

— А я для начала справки наведу. Тоже, знаешь ли, не самая зубастая рыба в пруду.

— С Митенькой своим поговорите. Доклады его поднимите за тот период, — со смешком посоветовал я. — И ещё Остроуха допросить можно.

— Без тебя разберусь! — Георгий Иванович двинулся на выход, а уже у двери обернулся и заявил: — Да! Твоему любимому Вязу объявили о служебном несоответствии и настоятельно рекомендовали озаботиться поиском нового места службы.

Я аж присвистнул.

— Это как так?

— Когда аналитики уведомили дежурного о непонятной энергетической активности на кафедре системной оптимизации, он в нарушение всех инструкций скомандовал отбой и отменил выезд на место происшествия дежурной группы.

— Но ему ведь приказали не совать нос в дела контрразведки!

— Инструкции, Петя! Инструкции — это святое, — ухмыльнулся в ответ Городец. — Никого не волнует, кто что кому сказал. Учти на будущее.

Он вышел за дверь, а я озадаченно хмыкнул. Вроде, порадоваться нужно, а всё каким-то неважным кажется.

Ну что за жизнь такая?

Вечно всё через одно место! Научный, блин, факт! И приоритеты эти ещё мои самому себе придуманные…

Стоп! Семья, друзья и приоритеты — это святое! И, к слову, о друзьях…

Блокировать болевые ощущения мне запретили строго-настрого, так что, усевшись на койке, я какое-то время перебарывал дурноту, потом только поднялся и заковылял к входной двери. Вышел в коридор, побрёл в женское крыло. Кого другого незамедлительно вернули бы обратно в палату, ну а я с помощью связей в отделении интенсивной терапии сумел выбить двухминутное свидание с Ингой, благо ту уже вывели из медикаментозного сна.

Бинты, гипс, нога на растяжке. Но живая и все конечности на месте, а это главное.

То, что не убивает оператора сразу, не убивает его вовсе.

— Спасибо, — тихонько выдохнул я, с кряхтением сев на стул рядом с койкой.

Инга слабо улыбнулась.

— За что? Особист с военной кафедры — ну, который усатый и скуластый! — сказал, будто это ты опасных преступников застрелил! — Она чуть повернула голову, посмотрела мне в глаза и жёстко произнесла: — Ты не имел права решать за меня! Не нужно меня опекать! Я — не жертва!

Я виновато улыбнулся.

— И в мыслях такого не было, — произнёс, не сумев задавить тяжёлый вздох. — Видишь ли, я — записной эгоист. Пистолет-то был нелегальный, со сбитым номером! Вот я и принял кое-какие меры на сей счёт. Ты не думай, это не буржуазный конформизм и даже не малодушие! Просто инстинкт самосохранения, а против инстинктов не попрёшь. И посоветоваться с тобой возможности не было, а так бы — непременно. Даже не сомневайся.

Инга какое-то время молча обдумывала услышанное, потом смежила веки.

— Болтун! — уже без всякого надрыва в голосе выдала она, запнулась, сглотнула и с лёгкой дрожью в голосе сказала: — Спасибо, что собрал меня там… Иначе до приезда скорой я бы не дотянула. Не спорь! Не сама это придумала, так заведующий отделением сказал. Очень тебя хвалил, между прочим.

Дверь приоткрылась, и медсестра погрозила пальцем, но силком выдворять из палаты покуда не стала. В любом случае испытывать её терпение не стоило, я ухватился за спинку стула и поднялся на ноги.

— Ну, значит — мы квиты. Поправляйся!

— Постой! — забеспокоилась Инга. — Ты куда?! Погоди! Зачем они на нас напали?! Что ты раскопал на Резника? Его и в самом деле застрелили при задержании? А как мне заблокировали…

Я приложил к губам указательный палец.

— Тсс! Всему своё время.

Но только двинулся к двери, и уже в спину мне Инга вдруг произнесла:

— Знаешь, Петя… А ведь я собиралась сделать из тебя человека…

— Собиралась? — озадачился я. — А почему говоришь об этом в прошедшем времени?

— Просто вдруг поняла, что ты уже успел стать кем-то совсем-совсем другим.

Я не нашёлся что на это ответить. Послал воздушный поцелуй и вышел за дверь.

Стал кем-то другим?

Ну не знаю, не знаю… Приоритеты всё те же.