обычного. Забавно, на данный момент он выяснил, что у мистера и миссис Беннет было пять дочерей – стайка решительных и энергичных женщин, которые весьма напоминали ему его собственных. Дипали так похожа на Лидию Беннет! Мукеш понимал, что плохо так думать, но это правда! Болтливая и эгоцентричная Лидия имела немало общих черт с младшей из сестер Патель. Шок, который был написан на лице Дипали при виде Нилакши, отворяющей дверь… Да, это был шок, но в нем была и примесь ликования, не так ли? Дипали уже рисовала себе в голове, как по возвращении домой расскажет об этом скандальном событии Рохини и Вритти. Потом он подумал о Рохини – походит ли она больше всего на главную из сестер Беннет, Элизабет? Королева Елизавета! Умная, смышленая, но всегда готовая с ходу кого-то покритиковать – это было очень похоже на Рохини. А Вритти? Ее лучше сравнить с Джейн, которая всегда видела в людях лучшее, или же с Мэри? Он не очень хорошо понял характер Мэри, она была невзрачной. А Вритти ему такой совсем не казалась. И, наконец, была Китти – глупая и бесцеремонная, вечно попадающая в беды и неприятности. Мукеш был рад, что ни одна из его дочерей не похожа на Китти – она бы выжала из Мукеша и Наины все соки.

Он опять подумал о Дипали, любящей посплетничать и напоминающей Лидию. Во что он впутывается? Мукеш сделал глубокий вдох, стараясь подготовиться, и похлопал себя по карману. Там были ключи и, главное, его проездной для людей за шестьдесят – Хариш всегда называл его «проездной для стариков», но Мукеш любил называть ее, как положено – «Ойстер-кард». Он был готов к поездке.

Если не считать новой шикарной ванны, квартира Вритти не сильно изменилась с тех пор, как он был здесь в последний раз. Она жила в современном многоквартирном доме, с лифтом. «Так хорошо, что у нее есть лифт, папа!» – сказала как-то Дипали. Это немного компенсировало непросторную квартиру и отсутствие полисадника, хотя был маленький балкон, уставленный зелеными нецветущими растениями.

Квартирка была маленькой, с множеством картин на стенах. У Вритти никогда не было много вещей, в отличие от сестер. Мукеш задавался вопросом: была ли эта квартира домом для дочери? Могла ли она ощущаться домом без множества безделушек из храма, без розового пластикового контейнера, когда-то использовавшегося для прасада и теперь применяемого как подсвечник, без баночек для английских булавок и склянок для соли и специй? Без семейных фотографий и портретов йогина Бапа в рамках, хаотично развешанных на стенах? Без разбросанных повсюду сари Наины?

Наина всегда любила эту квартиру, потому что она олицетворяла жизнь, которую жена не могла иметь, вместо этого она поднимала троих детей и троих внуков, дом для нее был также и местом работы. Наина обожала эту квартиру, потому что дочь сделала ее под себя, она всегда гордилась, что позволила своим дочерям делать то, что они ощущали для себя наилучшим, и найти свое место в мире. «Потому что кто сделает это, если не ты сам?» – говорила жена.

Когда Мукеш вышел из лифта, Вритти стояла на пороге, встречая его с распростертыми объятиями, как было всегда, когда она приветствовала членов семьи и друзей. Еще будучи маленькой девочкой, она обожала роль хозяйки.

– Дедушка! – прокричали в унисон из-за двери Джая и Джаеш, близнецы Дипали. Малыши подскочили и обняли его за ноги, а Мукеш прижал руки к ушам, надеясь, что не оглохнет к концу дня.

Он направился в кухню, и навстречу ему вышла Дипали.

– Привет, папа. О, симпатичная футболка. Но не коротковаты ли рукава для твоего возраста?

На Мукеша смотрели глаза Дипали, но вместо нее он видел Лидию Беннет в модном платье.

– Здравствуй, Дипали. Мне выбирал футболку человек, который разбирается в моде, это самая правильная длина.

Алейша помогла ему выбрать несколько новых футболок, заказала их при помощи библиотечного компьютера и сказала, что именно эта длина рукава лучше всего ему подойдет. Она же выбрала для него и цвета. Одна майка была оливково-зеленой, Мукеш был уверен, что она ему пойдет. Алейша сказала, что в этом сезоне это самый крутой цвет. Вообще-то «крутой» было не совсем то, к чему он стремился, но он с ней согласился. Ведь она молодая девушка и едва не получила работу в магазине одежды, так что определенно знала, о чем говорит. Алейша также выбрала темно-синюю, «потому что темно-синего много не бывает», и белую – «базовая летняя вещь».

Одетый как модник, он чувствовал, что вписывается в интерьер. В современной футболке он вдруг помолодел и стал неуязвимым. Мукеш вспомнил, как Нилакши ждала в гостиной, пока он примерял свои покупки, а потом выходил, чтобы ей показаться, называя это «показом мод», потому что так говорила Наина.

«Ух, – сказала тогда Нилакши. – Очень богато».

– Выглядит шикарно, папа! – сказала Вритти. – Проходи, садись.

Стол уже был накрыт. Чистая белая скатерть, а посередине стола – свежие и яркие цветы – Мукеш знал, что Вритти сбегала и принесла их сегодня утром. Эту привычку она переняла у Наины и их соседа в Лондоне, который появился в первый день в их новом доме с букетом крупных маргариток, приветствуя их словами: «Цветы для вас! Красивые свежие цветы придают помещению атмосферу дома». Вритти просила Наину принести новых цветов всякий раз, когда старые были уже на грани смерти.

Дипали села, вздыхая, утомленная беготней за своими близнецами – и он почувствовал укол вины за то, что сравнил ее с Лидией Беннет. Нет, его дочери в детстве никогда не были маленькими чудовищами. Он всегда с такой любовью вспоминал то время. «Они были ангелами», – так говорила Наина. Всегда помогали по дому, смирно сидели, когда от них это требовалось, и не были прихотливы в еде.

Близнецы же, Джая и Джаеш, напротив, выглядели, как ангелы, но любили проводить время, носясь по дому, лазая вверх-вниз по стенам, а в дождливые дни доставали свои фломастеры и рисовали на любой поверхности, какую могли найти. Некогда прекрасно отделанный дом Дипали пострадал от этого. Но она всегда говорила, что покуда они счастливы, это единственное, что имеет значение.

Как только ребятишки получили свои тарелки, они моментально заглотали жареный картофель и куриные наггетсы. Пранав, муж Дипали, не был вегетарианцем, и потому дети тоже ими не были. Наина огорчалась, что Дипали не убедила свою малую семью следовать вегетарианским сваминараянским верованиям ее родителей, но Мукеш не так уж сильно возражал. «Приготовить куриные наггетсы было куда легче, чем бобы маш», – думал он, хотя только недавно открыл для себя чипсы из сыра халуми, приготовить которые было тоже нетрудно.

– Как ты поживаешь, папа? – спросила Вритти, доставая столовые приборы.

– Хорошо. Все как всегда, – ответил он. – А как вы?

– Папа, Рохини говорит, ты ходишь в библиотеку, – сказала Дипали.

– Да, я прочитал несколько книг. – Он вытащил из кармана пиджака «Гордость и предубеждение», которую так и не стал читать в метро, но ему нравилось носить ее с собой, как всегда делала Наина. – Вот эта очень хорошая.

– «Гордость и предубеждение», – хихикнула Дипали. – Не могу представить, что она тебе нравится.

– Может, это и не совсем мое, но обложка славная. – Он поднял книгу повыше. –