По словам другого очевидца в Чэнду, «основной задачей было изолировать группы демонстрантов, нанести ножевые ранения и избивать лежачих. <…> Даже после избиения демонстрантов полиция бросалась на них с дубинками и ножами, пока они не становились недвижимыми. Наблюдалась закономерность: мужчин били по голове, женщин – по животу» [Amnesty International 1990]. В дополнение к уличным боям 4 июня насилие в Чэнду включало избиения задержанных полицией 5 июня. Иностранцы, остановившиеся в отеле «Цзиньчжан» в Чэнду, рассказали, что стали свидетелями групповых казней заключенных. Они видели, как сотрудники службы безопасности неоднократно били дубинками или железными прутьями по головам задержанных, чьи руки были связаны за спиной. Затем от 25 до 100 «безжизненных тел» бросили в кузова грузовиков и увезли [Lim 2014: 194–195; Amnesty International 1990]. Мы не знаем точное число погибших во время убийств 4 и 5 июня в Чэнду. Антрополог Карл Гуттерер, покинувший город 7 июня, писал, что «по общему мнению, было убито от 300 до 400 человек и свыше 1000 ранено. Врач одной из больниц сообщил, что лично насчитал 27 тел» [Hutterer 1989].

Судя по сообщениям службы общественной безопасности от 4 и 5 июня, власти в Чэнду считали, что, поскольку высшие руководители Пекина применили летальную силу для «зачистки площади», им нужно срочно взять под контроль площадь Тяньфу в Чэнду таким же образом. Это решение привело к эскалации насилия и групповым казням заключенных[95]. Большинство местных управленцев в крупных городах Китая проявляли сдержанность по сравнению с реакцией Дэн Сяопина и секретаря партии Чэнду У Сихая. Например, узнав о расправе в Пекине, протестующие парализовали Чунцин, заблокировали дороги и железнодорожные пути. Власти Чунцина использовали убеждение и полицейские расследования, а не насилие, чтобы расчистить улицы и подавить протесты. Ходили слухи, что секретарь партии Сяо Ян «преуменьшил серьезность ситуации, охарактеризовав ее как “бесцельную суматоху” (луаньдун), а не как “политические беспорядки ” (дунлуань)» [Chan & Madsen & Unger 2009].

Сюй Ваньпин, молодой человек 28 лет, работавший на фабрике в Чунцине, в мае 1989 года принимал активное участие в городском демократическом движении. Он отреагировал на события в Пекине созданием 5 июня 1989 года Китайской партии действия. В судебном деле против Сюя утверждалось, что он разработал флаг и устав своей новой партии и написал программу, в которой обозначил, что цель Китайской партии действия уничтожить Коммунистическую партию путем кражи оружия, ограбления банков и создания районов, используемых для военной базы. Дай Юн, 22-летний коллега Сюя, присоединился к новой партии, как и Тун Биань и Чжан Цзюньфэн. Власти Чунцина задержали мужчин в июле; Сюй отсидел в тюрьме восемь лет, Дай был приговорен к сроку два года, а остальные были отправлены на исправительные работы [Сеть поддержки 1989: 123–125].

Полиция пресекла деятельность Сюй Ванпина и других организаций активистов в Китае. Разгневанные граждане всей страны отреагировали на кровопролитие в Пекине, призвав рабочих к забастовке, опираясь на апрельские и майские усилия по созданию независимых профсоюзов и установлению связей между студентами и рабочими. Начиная с 7 июня два брата – Чэнь Ган и Чэнь Дин – в Сянтане, провинция Хунань, пытались приостановить работу Сянтанского завода по производству электрических машин, где трудился Чэнь Ган. Они организовали более тысячи рабочих, чтобы перекрыть доступ на фабрику.

Согласно судебным документам, 9 июня сотрудники службы безопасности фабрики, в том числе начальник Фан Фуцю, повредили руку Чэнь Дину, взламывая ворота фабрики. Травма, нанесенная Чэнь Дину, разозлила рабочих, толпа бросилась в административное помещение службы безопасности, чтобы найти Фана. Не найдя Фан Фуцю на предприятии, они ворвались в его дом, допросили жену и сожгли часть вещей. Судебные чиновники Хунани предъявили Чэнь Гану обвинения по ряду уголовных статей, в нем они увидели главного зачинщика беспорядков – Чэня приговорили к смертной казни, других лидеров – Пэн Ши, Лю Чжихуа и Лю Цзяня – к пожизненному заключению [там же: 17–21; Dui Hua Foundation 2014]. Когда рабочие фабрики Сянтань узнали, что казнь Чэнь Гана состоится 22 апреля 1990 года, они объявили забастовку [Human Rights Watch 1992: 52]. В следующем месяце приговор Чэнь Гану был заменен смертной казнью с двухлетней отсрочкой (фактически пожизненным заключением). Чэнь и Пэн были освобождены из тюрьмы в 2004 году, Лю Чжихуа – в 2009 году.

7 июня 1989 года в провинции Аньхой проходил объединенный протест студентов и рабочих Хэфэйского сталелитейного предприятия. Но в этом случае те, кого полиция посчитала зачинщиками, получили легкие по сравнению с Чэнь Ганем и его коллегами в Сянтане наказания. Студенты в Хэфэе заблокировали входы на главный металлургический завод города, таким образом остановив производство на десять часов. Работница по имени Чжан Сюэчжи обвинила охранников сталелитейного предприятия в краже денег, которые были пожертвованы протестующим. Как сообщается, позже Чжан порезала руку, разбив окно, и закричала: «Пролилась кровь». Это привело к протестам против силовиков. Как и в Сянтани, в Хэфэе разгневанная толпа бросилась к дому полицейского. Посреди ночи бунтовщики вытащили офицера Ли Сючана, известного как Ли Большая Пушка, из дома, устроили погром, привезли мужчину в Хэфэйский политехнический университет и выставили перед студентами[96].

После беспорядков 7 июня пятеро молодых рабочих Хэфэйского сталелитейного предприятия, в том числе женщина по имени Хуан Дэчжэнь, были арестованы. Их отпустили после прохождения «воспитания» и/или отбытия одного года наказания в виде исправительных работ [Dui Hua Foundation 2014]. Если бы Хуан и ее коллеги находились в провинции Хунань, вполне вероятно, что наказание было бы более суровым. У руководителей провинций была свобода выбора наказания в отношении тех, кто в гневе бросался на представителей власти, узнав о трагедии в Пекине.

В Шанхае лидеры сделали вид, что после 4 июня по отношению к возмущенным жителям проявляют мягкую позицию. Высшие власти Шанхая также организовали рабочих, чтобы вернуть город к нормальной жизни. По словам австралийского дипломата Шелли Уорнера, официальное заявление шанхайских лидеров в ответ на репрессии в Пекине было гораздо более умеренным, чем резкие слова руководства других провинций. Шанхайские власти «зашли достаточно далеко в своем осуждении “восстания” в Пекине, чтобы соответствовать настроениям центрального руководства. При этом их позиция не была чрезмерно жесткой, что было бы неприемлемо для жителей Шанхая». Тем не менее шанхайские студенты и члены автономного профсоюза городских рабочих перекрыли город в знак протеста.

Они заблокировали 234 перекрестка автобусами, предложенными водителями в знак солидарности. Транспортные средства, поставленные поперек улицы и со спущенными шинами, создали, по словам Уорнера, «полосу препятствий, которая во многих точках мешала продвижению в центр города». Студенты также развешивали плакаты, посвященные событиям в Пекине и блокировали железнодорожные пути. Поезда на линиях Шанхай – Нинбо и Шанхай – Ханчжоу не ходили в течение 50 часов, а у 281 был нарушен график[97].

Вечером 6 июня поезд № 161 из Пекина наехал на демонстрантов, которые блокировали пути на перекрестке улицы Гуансинь в Шанхае, как показано в таблице 20.1. По словам мэра Шанхая Чжу Жунцзи, шесть человек погибли и шесть получили ранения (тайваньская газета «Чжунго шибао» сообщила о восьми погибших и более чем 30 раненых)[98]. Новости о расправах распространялись быстро; на месте происшествия собралась толпа в 30 тысяч человек. Поезд подожгли, началось противостояние полиции.

Пожарным удалось потушить пламя, а полиция арестовала 74 человека, которые, по словам мэра Чжу, были «отбросами общества». Чжу сказал, что беспорядки, вызванные крушением поезда, были «негативным, но также положительным моментом. Этот инцидент показал, что если мы не остановим тех, кто сеет хаос, мы не вернемся к нормальной жизни» [Чжу Жунцзи 2013: