— Лаэрт, не стоит оставлять кафедру в такой день.

Мужчина равнодушно пожал плечами, едва посмотрев на девушку в платье:

— Но она же меня оставила, — он повернулся к Рене. — Идёмте, дана.

Шагнув следом и оказавшись совсем близко, она почувствовала исходящий от него древесный аромат и едва заметный — табачный.

Они остановились у свободного столика в другой части зала, у самого окна. Лаэрт услужливо отодвинул стул, давая Рене сесть. Тут же подскочил вышколенный официант. Пока Адван заказывал шампанское, девушка смотрела в окно, разглядывая в нём размытое отражение себя и Лаэрта.

Наверное, это была ещё одна невозможная история. Они с Разом никогда не ходили в такие места. Их встречи происходили сначала в больничных коридорах, затем — в трущобах Киона, а позднее — в стенах «Вольного ветра». Никогда он не отодвигал ей стул, никогда они вместе не пили шампанское. А ведь в той, другой жизни, она могла бы войти в «Камень» на равных правах и по-настоящему веселиться, ловить взгляды окружающих, искренне улыбаться, знакомиться.

— Спасибо, что увели меня от них, — Лаэрт едва поднял уголки губ.

Рена перевела взгляд с отражения на него самого. Оставшись с ней наедине, он уже не казался таким самоуверенным и наглым как там, перед гильдией. Она снова видела того мужчину с печальным задумчивым взглядом, каким он был в поезде — и, кажется, одинокого? Даже это самое одиночество чувствовалось в нём, как и в Разе. Знал ли друг, как был похож на брата?

— Вам что же, не нравится ваша гильдия? — Рена изобразила лукавую улыбку.

— Ни капли, — Лаэрт рассмеялся тихим мелодичным смехом.

Наверняка, что-то было не так. Адван просто не мог открыто признаваться в своих тайнах. Подошёл официант, и пока он наливал шампанское, Рена пристально разглядывала своего собеседника, но вблизи он ну никак не походил на хитрого коварного лиса, каким она воображала его. И уж точно не на предателя и лгуна. Но так нельзя думать — Раз по вине брата оказался в больнице, и не могло быть причин, чтобы оправдать это.

— Вы сказали, ваша гильдия оставила вас? — осторожно спросила девушка, пытаясь нащупать границу дозволенных для незнакомки вопросов.

— Да, меня выгнали, когда я учился. А стоило изобрести что-то путное, приняли назад, — Лаэрт так нахмурился, что на лбу появилась морщина. — Но, конечно же, вы не услышите этого. Гильдия никогда не признается.

Рена сделала глоток сладкого шампанского и удивлённо улыбнулась:

— А что, вы изобрели что-то путное?

Лаэрт провёл пальцем поверхности стола из белого мутного стекла, словно рисовал какую-то фигуру.

— Как вас зовут, дана? Откуда вы?

— Рена Рейтмир, — ответила девушка и тут же прикусила язык.

Раньше это имя было вызовом родителям — она хотела, чтобы они узнали, чем она занимается, и поняли, что это из-за них — из-за одинокого детства, из-за продажи в Орден, из-за непонимания. Но доказывать было больше некому и нечего. Наоборот, теперь стоило подумать о предосторожности. Первый же шаг провален.

— Я из Норта, — призналась девушка — короткое имя и длинная фамилия всё равно указывали на происхождение. — Последний год я путешествовала, но сейчас возвращаюсь домой.

Мужчина кивнул:

— Меня зовут Лаэрт Адван.

Он посмотрел так, что Рена не сдержала смеха:

— Я должна была это знать?

На секунду, на какую-то крошечную секунду, он опять посмотрел тем пожирающим взглядом — как хитрый лис, как охотник, как ублюдок, каким его рисовали. Но вот он улыбнулся и снова превратился в одинокого печального мужчину.

— Я счастлив, что вы меня не знаете, — показалось, или в его словах действительно слышалась насмешка? — Если бы вы обо мне слышали, я бы тут же ушёл.

Рена продолжала держать на лице игривую улыбку, но внутри было неспокойно. Они никак не могла понять, чего в Лаэрте больше, какой он на самом деле и насколько его стоит опасаться. Но ничего, на каждого хищника есть свой охотник, как говорил Раз.

— Что же с вами не так, дан Адван?

Лаэрт пригубил шампанское и сразу поставил бокал на стол, отвернувшись к окну.

— Дело не во мне, дана Рейтмир. Но разве это важно? Расскажите, где вы были во время путешествий?

— Я проехала весь запад Арлии, вплоть до Драконовых гор.

Она не соврала — перед выпуском ученики отправлялись в путешествие. На словах это делали для того, чтобы они могли набраться опыта, помочь людям своей магией. На деле, их возили, как цирковых собачек, и показывали, чтобы поддержать легенду о всесильном Ордене. Но не было никакого всесильного Ордена — только сборище лизоблюдов и шлюх, выпрашивающих деньги у правителей городов. Пока люди видели в служителях «свет», те всё больше склонялись к мраку.

— Я был в Норте и, кажется, слышал о вашей семье, — Лаэрт задумался.

Рена поспешила сказать:

— Это неважно. Хочу знать, что вы изобрели! — в голосе послышался каприз. Она положила руки перед собой и наклонилась к Лаэрту.

— Вы что же, интересуетесь наукой, дана Рейтмир?

— С сегодняшнего дня начала.

Лаэрт снял пиджак и остался в рубашке и строгом чёрном жилете, чем ещё больше напомнил Раза. Хотелось увидеть братьев вместе, но в то же время мысль об этой встрече пугала — для друга она могла стоить очень многого.

— Если послушаете на улицах, это я изобрёл всё, что появилось за последние три года. На самом же деле, я только создал мазь от ожогов, основу вакцины от холеры — доработал её другой — и под руководством дана Ольтера участвовал в изобретении целлулоида.

Учёному действительно приписывали с десяток новых изобретений за каждый сезон. Если это не было правдой, то что ещё могло оказаться слухами? Может, и всё их дело — сплошная ложь?

— Почему тогда вам приписывают так многое?

Мужчина пожал плечами:

— Обо мне вообще любят поболтать. Наверное, гильдия пытается купить меня народной любовью. Слухи об открытиях дают признание и известность. Многие подсаживаются на них, словно на наркотики, и уже не могут отказаться, а вместе с ними — от гильдии.

Рена изобразила на лице возмущение:

— Вас послушать, так гильдия — это зло. Почему тогда вы не уйдёте?

— Это невозможно. Вступление в гильдию означает пожизненное членство. Когда я соглашался, я был глуп, мне льстило, что меня позвали назад. Но это ничего не дало. Даже финансируют у нас лишь ту работу, которую одобрит научный совет.

— Почему вы об этом говорите? Вы не боитесь, что за это… Не знаю, что может гильдия?

— Мне нечего терять.

Рена передёрнула плечами. Слишком, слишком похоже на голос Раза.