Нортийка вытащила серебряную нить с чёрным блестящим камушком и застегнула на шее, переоделась, прыснула духами. Комнату наполнил лёгкий пряный аромат, в котором угадывались корица и гвоздика. Девушка немного покрутилась перед большим зеркалом и вышла в коридор.

Она несколько раз стукнула в дверь кабинета Найдера. Парень ответил так быстро, будто уже знал, что к нему кто-то идёт. К голосу оша просилось описание «с тёмным звучанием». Слышалось в нём что-то жёсткое и одновременно драматичное.

Найдер и Раз были в кабинете вместе. Они разглядывали карту Киона со множеством надписей, линий и отметок — по ней они всегда планировали очередное дело. Она использовалась так часто, что уже стала полноправным членом команды, а оша постоянно шутил, от неё толку больше, чем от Феба.

Оба парня уставились на Рену.

— Это что, мой пиджак? — выдавил Раз, садясь на диван.

Девушка с улыбкой провела ладонью по рукаву.

— Да.

Кион был городом контрастов, в котором мешались строгость и разврат, возвышенные речи и грязные желания. Столица наук преклонялась не столько перед умом, сколько перед размахом идеи, перед вызовом, который ей бросали.

В «Камне» действовал тот же принцип. Да, самое дорогое платье, десяток драгоценностей легко превращались во входной билет, но был и другой способ попасть в клуб — удивить. Сыграть не мотив богатых, а смелых, которые бросают вызов привычной морали, всему застаревшему и устоявшемуся. Это была вторая валюта, принимаемая Кионом.

Да и не любила Рена платья. Она засунула руки в карманы прямых брюк со стрелками, в мужском стиле, и лукаво улыбнулась. Это был непривычный образ, но он ей нравился — чувствовалось в нём что-то от той, более свободной Рены, которой она решила стать.

— Мне же не кажется, под этим пиджаком ничего нет? — Найдер, ухмыляясь, приподнял одну бровь.

Натолкнувшись на хмурый взгляд Раза, оша поднял руки и ухмыльнулся ещё шире:

— Знаю, знаю, не для меня цветочек рос.

Невыносимый! Но Рена всё равно рассмеялась, признаваясь себе, что когда уедет, будет скучать и по Найдеру, и по общим сборам в его кабинете, и по их авантюрам.

— На месте Лаэрта я бы познакомился с тобой, молодец, — он смотрел уже не на Рену, а на Раза, как если бы специально хотел поддеть его, но тот оставался верен своему ледяному виду.

Спокойным голосом он спросил:

— Ты уверена, что Лаэрт там будет?

— Он обещал прийти, обещал главе кафедры. У них напряжённые отношения, но вряд ли он не сдержит слово, данное ему.

— И что это, учёные часто меняют библиотеки на клубы? — поинтересовался Найдер, складывая карту.

— Сегодня двести три года со дня основания кафедры химии, они не могли не собраться, — ответил Раз и беззвучно зашевелил губами.

Вспомнил о брате и начал считать, чтобы успокоиться? Обдумывал, что значило это число? Конечно, цифрам он уделял внимания больше, чем людям.

— Вовремя, — откликнулся Найдер.

Одной рукой он сжал набалдашник трости, стоящей у стола. Рена уже хорошо выучила этот жест — так он делал, когда нога отзывалась болью. Оша ни разу не говорил о своей травме. Одно время девушка даже была уверена, что трость он носит вместо оружия или для создания нужного образа. Но Феб проболтался. И никогда Найдер не щадил себя и с каждым новым делом причинял всё большую боль.

Продолжая стоять, Рена посмотрела сначала на оша, затем на Раза. Один был калекой снаружи, другой — внутри. Первый свой недуг тщательно прятал и делал вид, что такой же, как все. Второму было плевать, и в этом и заключалась его искалеченность. Они не просто «бедовые мальчишки» — два израненных человека, которые никак не могут найти причину начать жить иначе. Пусть внешне они так не походили друг на друга, внутри у них оказалось куда больше общего. И первым сходством являлись проблемы с доверием.

«А у тебя?» — ехидной вопрос появился сам с собой. Да, и ей были знакомы эти проблемы. Она сама так долго цеплялась за Раза, думала, что у неё нет ничего, кроме него, но вышло иначе — его на самом деле не было, зато появились люди, готовые понять и принять.

— Не ходи, — неожиданно сказал Раз.

Его голос прозвучал недостаточно мягко, чтобы считать это просьбой, и недостаточно сильно, чтобы счесть за приказ. Ну и что же это тогда? Наверное, он сам не знал.

— Я тоже хочу закончить это дело, — ответила Рена, стараясь подражать холодному голосу Раза. — И свою часть я выполню.

Найдер одобрительно кивнул.

— Я тебя провожу. Не стоит в таком виде ходить по Цаю.

Девушка улыбнулась оша:

— Спасибо, но я вызвала экипаж, и мне уже пора.

— Тогда… — начал Найдер, но Раз его перебил:

— Я провожу тебя до низа.

Губы черноволосого тронула ухмылка.

— Ну давай, давай, — ехидно ответил он.

Нортийка молча спустилась, Раз прошёл следом, но так ничего и не сказал. Уже на пороге таверны она обернулась и молча посмотрела на парня.

— Будь осторожна. Если что-то случится, я разнесу весь город.

— Ради города — буду.

Что это значило? Раз действительно переживал за неё? А может, боялся за себя, что если что, не сдержит магию — опять вернётся боль? Но если угроза девушке вызывала в нём столько эмоций, не меньше, чем упоминание имени брата, могло ли это быть чем-то?..

Рена сделала маленький шажок назад и посмотрела Разу в глаза — голубые напротив карих, такого тёплого орехового оттенка. Они так не соответствовали всему ему холодному виду, и заметив это, девушка отчётливо поняла, как разрушилась, какой искорёженной стала вся его броня, тщательно выстраиваемая годами. Он пытался спрятаться от воспоминаний о предательстве, о боли, да так, что был готов ради беспамятства отдать всё хорошее, что происходило с ним.

Но ведь броня треснула — Раз уже сам не был уверен, что она ему нужна. Цеплялся за неё по старой привычке, пытался прикрыться остатками, но она становилась всё тоньше и тоньше. И ему нужен был лишь небольшой толчок, чтобы показать, что пора сорвать её с себя окончательно. И пусть после придётся принять на грудь целый шквал пуль, Раз же справится — он не один, ему помогут.

Но, может, Рена всё это выдумала себе, как уже три года выдумывала, что вот сейчас, что вот ещё чуть-чуть. На словах друг сделал свой выбор, а пробираться внутрь, пытаться бороться за других, а не за себя, она уже устала.

— Мне пора, — бросила девушка и быстро вышла, стуча каблуками.

Рена прошла через «Изумруд» — зал первого этажа, ресторан, больше похожий на изящную гостиную. В нём было много воздуха и зелени, а мелодия юноши, игравшего на рояле, придавала атмосфере таинственность и романтичность. Пахло вином, фруктами и морепродуктами. Ловкие официанты в зелёных ливреях внимательными взглядами следили за гостями и так спешили по первому зову, точно соревновались друг с другом за право услужить.