Раз спустился, потирая виски — голова гудела от тяжести. За одним из столов уже сидела Рена. Иногда ему казалось, что девушка не спит вовсе — она вставала раньше всех, ложилась позднее. Следов сна на ней тоже никогда не было: всегда хорошо одетая, точно готовая вот-вот отправиться в путь, с аккуратной причёской, бодрая. Но, неизменно, с кофе рядом. Наверное, только за счёт него нортийка жила.

Хотя три года назад, в том августе, который они провели вместе, она была другой.

Рена подлила из кофейника кофе и улыбнулась:

— Семь, да? Найдер ещё не сверяет по тебе часы?

Улыбка вышла натянутой — плохо себя чувствовала, переживала из-за случившегося в поезде, может беспокоилась из-за дела?

Раз подсел к ней.

— Зачем ты встаёшь так рано?

— Сначала три месяца подряд вставала вместе с тобой, чтобы ухватить хоть час, когда ты нормальный, а потом просто привыкла.

Парень уставился на Рену. Он даже не замечал этого. Тогда его волновало только лекарство: а вдруг таблетки не подействуют, а вдруг Феб откажется их делать? Он так переживал, что прихваченный из больницы запас подходит к концу, а боль грозит вернуться, что не мог думать ни о чём другом.

Нортийка улыбнулась той же вымученной улыбкой:

— Не переживай, это правда просто привычка.

Раз покраснел. Лучше не вспоминать, не думать ни о чём лишнем, да и вообще поскорее уйти и дождаться минуты, когда настанет пора пить новую таблетку. Но уходить не хотелось. «Тысяча один, тысяча два, тысяча три…». Всё равно не хотелось. Эта спокойная встреча была настоящим лекарством от воспоминаний последних дней.

— Да ты краснеешь! — Рена рассмеялась, уже более легко и непринуждённо, и отставила кружку. — Как же давно я не видела тебя таким. Дело, кажется, возвращает Кираза?

Мигом нахмурившись, он оборвал её:

— Нет. Хватит, пожалуйста. Не говори мне ничего ни про прошлое, ни про мой выбор.

Раз снова потёр виски руками. Они все ведь были правы. Надо выбрать одну сторону, иначе он будет угрозой для них. А какую? Так уверенно, как прежде, говорить уже не получилось. Он не знал, совсем не знал, как правильно. Пугала та боль, пугала та сила, но и жизнь на грани тоже пугала.

Девушка откинулась на спинку стула.

— И поэтому ты сам постоянно начинаешь говорить, как в прошлом. Поэтому изо дня в день спускаешься ко мне, словно ничего не было. Так это я по-прежнему хватаюсь за прошлое, или ты сам к нему тянешься?

Раз заскрипел зубами от злости. Рена скрестила руки и уставилась на него, поджав губы. Знала, что права. Да и Раз знал. Перед глазами опять появился числовой ряд, и парень чуть повёл пальцами, будто пытался осязать его.

— Если ты не хочешь, чтобы я помогла тебе, хорошо. Я тоже устала от этого и не буду больше тянуться туда, где я не нужна. Пусть сегодняшнее утро станет последним, когда мы говорим, как в прошлом. И если и после ты скажешь, что делаешь правильный выбор, я больше ни разу не напомню, договорились?

— Рена, не надо.

— Ты помнишь стулья?

Раз не сдержал улыбки, а все числа так легко и покорно отступили, давая место старому воспоминанию — одному из редких хороших.

Гайлат Шидар, выбрав его для эксперимента, вывез Раза в лес, где магия могла действовать, не причиняя вреда людям и зданиям — не как в поезде. Тогда парень был так сломлен, что даже не думал о возможности сбежать — не верил, что сможет снова жить, как человек.

После его, Рену и ещё несколько подопытных заставили принять новые таблетки и использовать магию, чтобы проверить их действие. Они сидели в большом зале под надзором врачей и охраны, и всё вокруг сияло, гремело, меняло формы, горело пламенем, цвело самыми красивыми цветами.

И Раз, едва умея контролировать магию, смог только наклонить стулья — свой и девчонки напротив, — как если бы они решили покачаться на них. Шидар тогда громко усмехнулся. Он думал, они упадут. Не упали, а тот доверчивый взгляд незнакомки дал силы разбить эти же стулья о головы двух ближайших охранников. После было больно, очень. Но эту боль Раз выбрал сам и принял её даже с гордостью. И выбирал бы вновь, никогда не поступив иначе.

— Помню. Ирма, превратившаяся в лисицу, выглядела интереснее, — Раз улыбнулся.

— Зато потом, в столовой, ты со своего стола по воздуху отправил мне яблоко, помнишь? Я ничему не радовалась так в жизни, кажется!

Раз снова улыбнулся, уже смущённо. Глупости всё это, конечно. Они вели себя так наивно, а ещё — опасно. Если бы Шидар не был столь увлечённым, он бы увидел, какой риск навлекает на больницу своим экспериментом.