дотронулась до своего подбородка, который на ощупь был таким же горячим, как противень для выпечки. Я не знала, как реагировать на этот жест вежливости, пока не вспомнила о его полном отвращении ко мне.

– Позволь мне… Я просто схожу за… – я попятилась от Джареда, так и не закончив фразу. Я поспешила в буфетную, достала желтую купюру, затем вернулась и помахала деньгами. – Вот.

Он отшатнулся, как будто я протянула ему живую змею.

– Я же сказал, что ты можешь не возвращать.

– И я ответила, что не могу оставить их себе.

Его губы поджались. Джаред так и не взял деньги, так что я положила их рядом с подносом. Вот и все. Дело сделано. Я не потеряю перо, что было иронично, учитывая, что я могу потерять крылья целиком.

Я огляделась вокруг, затем опустила взгляд на печенье. Теперь мне осталось только уйти.

– Как твоя спина?

– Моя спина?

– Тебя ранили вчера.

– Точно. Моя спина в порядке. Ты закончила печь?

Мое горло сжалось. Сглотнув, я кивнула и сняла прихватки. Я положила их рядом с почерневшим подносом и посмотрела в сторону прохода, в котором исчезла Мюриэль.

– Ты можешь передать ей от меня… – я прочистила горло, фиксируя свой взгляд на кадыке Джареда, – спасибо?

– Кажется, у тебя не пропал голос.

Я моргнула, глядя на него снизу вверх.

– Скажи ей сама.

– Ох. Эм. Ладно.

Я уже начала отворачиваться, когда он спросил:

– Насколько хорошо ты играешь в шахматы?

– Шахматы?

– Ну знаешь… настольную игру, в которой надо победить короля?

– Я знаю, что такое шахматы, Джаред. Но я думала, ты хотел, чтобы я ушла.

Он засунул руки обратно в карманы брюк.

– Я и хочу. Рано или поздно.

Почему он захотел сыграть со мной в шахматы? Вряд ли у него были хорошие мотивы. И тут меня осенило.

– У меня за это не заберут перья.

– Что?

– Если ты пытаешься искалечить мои крылья…

Мужчина фыркнул, а потом рассмеялся. И это был не неприятный и подлый смех, а мелодичный и настоящий. Мне пришлось напомнить себе, что он смеялся надо мной.

– Порча моих крыльев – это не игра, – выплюнула я, сжимая плечи, будто пытаясь защитить свои невидимые крылья от Джареда. Хотя я и сама уже испортила их достаточно сильно.

И сделала это ради него – из всех возможных людей.

Джаред сразу же успокоился, но затем его глаз дернулся.

– Я… Я… – он потер затылок. – Я… – Джаред не мог найти слов? Такое случилось впервые. – Я предложил сыграть не для того, чтобы причинить тебе боль. Но если ты не хочешь… Если ты предпочтешь уйти…

Его взгляд настолько отличался от обычного, наполненного несгибаемой уверенностью, что моя защита ослабла.

– Я думала, ты не выносишь одного моего вида.

Рука Джареда все еще была у него на шее, но он больше не тер ею кожу.

– Прошлой ночью я почувствовал себя загнанным в угол. А мне это не нравится.

– Я не пыталась загнать тебя в угол, Джаред. Или напугать тебя.

Его губы изогнулись в кривоватой улыбке.

– Напугать меня? Не бери на себя слишком много.

– Тогда почему ты ушел? – Я собрала свои длинные волосы и затем позволила им рассыпаться по плечам. Их медный блеск почти совпадал с цветом медного таза для варенья, который висел на стене.

– Потому что мне нужно было подумать, и по какой-то причине, – мужчина протянул руку и коснулся моих локонов, – я не могу этого делать рядом с тобой.

Из-за моих волос?

– Тебя отвлекает мой цвет волос?

– Хм-м. Я не могу понять, оранжевый он или розовый.

– Смесь, – сказала я, наблюдая за густой бахромой ресниц, обрамляющих его глаза.

– Розовое золото, – пока Джаред пропускал прядь сквозь пальцы, его костяшки задели мою ключицу и край груди.

Я отступила назад, и мои волосы вырвались из его пальцев и упали на мою вздымающуюся грудь.

– Почему тебе нравится ставить меня в неловкое положение?

– Это не входило в мои намерения.

Я перекинула волосы через плечо и скрестила руки на груди.

– Тогда чего ты добивался?

– Я уже не уверен, – его пристальный взгляд скользнул вверх по моему горлу. – Могу я спросить тебя кое о чем?

– Ты можешь спросить. А я могу и не ответить.

Его губы изогнулись из-за моего ответа.

– Почему твоя кожа светилась прошлой ночью?

Я облизнула пересохшие губы. Из всех возможных вопросов он выбрал именно этот. Одна из его бровей приподнялась.

– Итак?

– Я предпочту не отвечать, – я сжала пальцами свои бицепсы и сделала еще один шаг назад, как будто, если я отойду достаточно далеко, вопрос утонет в пустоте между нами и исчезнет.

Джаред ухмыльнулся.

– Это что-то ужасное?

– Нет, это не ужасно.

– Тогда почему ты мне не ответишь?

– Потому что мне не разрешено раскрывать информацию о нас людям, – прошептала я.

Он склонил голову набок, и завиток темных волос упал на его внимательные глаза.

– Но я же не совсем… человек.

– Пожалуйста, забудь.

– Твое молчание в сочетании с ярким румянцем на щеках говорит громче слов, – он направился ко мне, я же старалась не сбежать. – Думаю, что понял все сам.

– Это происходит, когда мы устаем.

Ложь вырвалась наружу, чтобы скрыть правду.

Я стиснула зубы, предвидя, какой ценой придется сохранить лицо. Хотя я и не ахнула, когда ишимы лишили меня еще одного пера, на моем лбу выступил пот. Ухмылка Джареда превратилась в хмурый взгляд, когда он заметил блеск пера, дрейфующего к мозаике. Потеря должна была расстроить меня, но я слишком сильно злилась, чтобы беспокоиться.

– Что… Не будешь злорадствовать? – огрызнулась я.

Джаред уставился на частичку меня, раскачивающуюся рядом с моими эспадрильями.

– Мне жаль, Перышко.

Сомневаюсь. Когда пушистое перо начало расплываться, я подняла взгляд к окну, надеясь, что полоса солнечного света сожжет досаду, скопившуюся под моими веками.

– Ты собираешься поднять его? – голос мужчины был тихим, вероятно, искаженный шумом в моих ушах.

– Нет, – я боялась вновь пережить важный эпизод, учитывая мое шаткое эмоциональное состояние.

– Это больно? Когда оно падает?

Чувствуя, что снова взяла себя в руки, я перевела взгляд обратно на Джареда.

– Да.

Он запустил пальцы в волосы, откидывая назад непослушные пряди.

– До встречи с тобой, – сказала я, мой голос был таким же болезненным, как крыло, – я не потеряла ни одного.

Джаред поморщился, как будто это его тело ранили.

– Я говорил, что тебе следует уйти, Перышко.

Уход ничего бы не изменил. Не сейчас, когда наши жизни и судьбы были переплетены. И все же я сказала:

– Да, мне следовало.

Джаред отступил, давая