Я прошла мимо Амира, затем пересекла столовую, не сводя глаз с гобелена, изображающего жестокую охоту с рычащими гончими и оленями с искалеченными шеями и окровавленной шерстью. Это было лучше, чем смотреть на фреску с невинными, розовощекими херувимами.

Я стиснула зубы, пытаясь подавить растущую злость. Я не хотела становиться озлобленным человеком, как Джаред. Это просто сделало бы меня несчастной. Кроме того, не все ангелы были плохими. Только некоторые из них. Прямо как люди.

Выложенное в клетку мраморное фойе пустовало, если не считать телохранителя, несущего вахту рядом со столовой.

Я посмотрела на верхушку лестницы, гадая, находился ли Джаред в своей спальне или в кабинете.

– Мюриэль ждет меня, – произнесла я, хотя охранник и не спрашивал.

Он небрежно кивнул. Его взгляд едва скользнул по мне, как будто его предупредили не смотреть на меня после того, что случилось с официантом. Почему Джареда вообще волновало, кто на меня смотрел? Он уже тогда знал, кто я.

И уже ненавидел меня.

Мужчина не пытался преградить мне путь, так что я подошла к буфетной и открыла потайную дверь. Мой рот наполнился слюной от запаха карамелизованного лука и тимьяна. Джареду повезло, что в его жизни был кто-то, кто мог создавать такие восхитительные ароматы.

Я поставила свою сумку на буфетный столик, достала завернутый в бумагу гостинец, испачканный соком помятых ягод, и отнесла его через другой маленький проход на кухню, которую можно было назвать не иначе как грандиозной.

Пол покрывала чуть стершаяся мозаика с изображением геральдической лилии – символом французской монархии. Был ли дом построен в то историческое время или Исаак Адлер по своему желанию украсил ею свою кухню? Стеклянная вставка в верхней части дальней стены пропускала солнечный свет, который отражался на гирляндах из медных сковородок. Кухня напоминала огромную мясницкую лавку.

– Ma chérie, ты как раз вовремя, – Мюриэль появилась из другого невысокого прохода.

Я не смогла сдержать улыбку из-за ее ласкового обращения и протянула маленькую корзинку.

– Я купила вам немного малины.

– T’es un ange[53].

Я напряглась. Женщина обогнула стойку со сковородками и взяла упаковку, которую я сжимала в руках. А я с удивлением уставилась на Мюриэль. Назвала ли она меня «ангелом» в прямом или переносном смысле?

Она выбрала сочную ягоду и отправила ее в накрашенный помадой рот.

– M-m-m… une vraie merveille. «М-м-м… очень вкусно», – она улыбнулась, и это меня успокоило. Если бы она знала правду про меня, то не улыбалась бы. – Merci.

Я пожала плечами.

– Не за что, Мюриэль.

– Никто никогда не покупал мне малину, так что для меня это не мелочи.

Мое настороженное сердце успокоилось, и я улыбнулась в ответ.

– Ты готова научиться готовить sablés?

Я внезапно осознала, что нигде не хотела бы находиться сильнее, чем на этой безмятежной кухне в компании этой терпеливой и добросердечной женщины. В конце концов, у меня больше не было грешника на попечении, не было миссии или нуждающихся в завершении крыльев.

Мне абсолютно нечего было делать.

Однако я почувствовала себя не обделенной, а свободной.

Глава 31

Я как раз вынимала первую партию печенья из духовки, когда в дверном проеме кухни появилась чья-то фигура. Я чуть не выронила поднос. Каким-то чудом мне удалось опустить его на разделочный стол, мои руки дрожали в прихватках.

– Наконец-то решил взять у меня уроки кулинарии, Джаред? – спросила Мюриэль, нарезая рулет из охлажденного соленого шоколадного теста идеальными кружочками.

Пристально посмотрев на меня, Джаред сказал:

– Нет ни единого шанса, что это когда-нибудь случится, Мими, – ухмылка заиграла на его губах, и я точно знала, о чем он думал… Что я была кусочком жвачки, на который он наступил и который все никак не мог от него отлипнуть.

– Тогда слава богу, что я нашла себе хорошую ученицу, – сказала Мюриэль, подмигивая мне.

– Так и не смогла заманить сюда Амира?

– Проблематично не привести его сюда, а выпроводить потом. Он сметает всю мою стряпню.

– У него в роду были великаны, – сказал Джаред, засовывая руки в карманы брюк. На нем не было пиджака, лишь заправленная белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей.

Мюриэль рассмеялась.

– Это точно.

Они добродушно подтрунивали, а я чувствовала себя так, будто надо мной повис дамоклов меч. Я осознавала, что он вот-вот проткнет меня насквозь, но была не в силах сдвинуться с места.

– Что привело тебя на мою кухню, Лей? – Джаред произнес мое имя правильно, лаская каждую букву. Пытаясь то ли внушить мне ложное чувство безопасности, то ли сохранить ширму доброжелательности перед Мюриэль.

– Пеку печенье, – ответила я, напрягшись до предела.

Ухмылка мужчины превратилась в улыбку, полную идеальных зубов, которые казались почти фосфоресцирующими на фоне его темной кожи.

– А так и не скажешь. И для кого ты печешь печенье?

– Не для тебя, – сказала я, прежде чем поняла, как грубо это прозвучало, поэтому исправилась: – Потому что ты не любишь сладкое.

Глаза Джареда сверкнули.

– Ох, flûte[54]. Я забыла кое-что сделать, – Мюриэль вытерла руки полосатым кухонным полотенцем. – Сейчас вернусь.Она прошла по коридору, из которого появилась ранее, затем повернула за угол и исчезла. Я предположила, что там была лестница, так как слышала стук широких каблуков по цементу.

Я надеялась, что Мюриэль вернется поскорее, но этого не произошло. Когда я обернулась, Джаред обходил стойку со сковородками. Я попыталась убедить себя, что он не собирается меня душить, поскольку его руки все еще были в карманах. Когда он наклонился, я попятилась.

Мужчина вдохнул пар, поднимающийся от печенья.

– Я же сказал тебе, что я проигрышное дело. И все же ты вернулась.

– Я просто пришла вернуть тебе деньги.

Его взгляд скользнул к печенью.

– И случайно упала на фартук по пути ко мне?

Мои губы приоткрылись, я была не уверена, как понимать его вопрос. Звучало так, будто он дразнит меня…

Джаред был так близко, что я больше не чувствовала сладкого аромата, исходящего от подноса. Я ощущала только его запах. Его взгляд стал таким пристальным, что я проверила свои руки, выглядывающие из прихваток. Чтобы убедиться, что я не засветилась, как гирлянда волшебных огоньков. Моя кожа была покрыта пятнами и измазана мукой, но, к счастью, не мерцала.

Когда я подняла глаза, мой подбородок наткнулся на пальцы Джареда. Меня так поразило его прикосновение, что я забыла, как дышать.

– У тебя на подбородке была мука, – пояснил он, опуская руку и вытирая большой палец об указательный, чтобы избавиться от белой пудры.

Я