– Язычники! – закричал Никулас, пригибаясь и убегая в вихре чёрной ткани. – Язычники в лагере!

Завывая, как звери их шкур, люди-волки Ульфрун, её ульфхеднары, атаковали с юга.

На северной стороне лагеря, на мосту через реку Хведрунг, Конрад ходил по недавно отремонтированным участкам. Он изучал доски под ногами и проверял их в тех местах, где плотники соединили новые доски с наполовину обуглившимися.

– Хорошая работа, Арнгрим, – сказал он командиру своих механиков, тощему и костлявому мужчине, чей отец строил корабли. Тот передал знания о строительном деле своему сыну, который, в свою очередь, снабжал Призрачного волка Скары башнями, таранами, переносными стенами, шахтами. – Мост выдержит?

Арнгрим замычал и хмыкнул, затем пригладил свою жёсткую бороду, потеребил кончики усов. Он осмотрел мост опытным взглядом и через мгновение кивнул.

– Я бы не стал пускать по нему кавалерию и полный обоз, но мост должен выдержать.

– Но ты не уверен?

Арнгрим цокнул языком.

– Я уверен, милорд. Он крепче некуда. Просто… – мужчина осёкся и немного покраснел.

– Что?

– Вы подумаете, что я схожу с ума.

– Я оставляю эти суждения Господу, – сказал Конрад. – Ну же. Выкладывай. Что ты думаешь об этом мосте?

– Вот, давайте я покажу, – ответил Арнгрим.

Он повёл Конрада к концу моста со стороны лагеря. Там он перегнулся через деревянные балки и указал на опоры.

– Смотрите, – сказал он, и Конрад проследил за его жестом. – Это простой арочный мост. Большая часть веса приходится вот на такие опоры с каждой стороны.

Конрад кивнул. Он увидел грубый деревянный цилиндр, основание которого терялось среди подлеска на берегу реки.

– И? Выглядит вполне обыденно.

– Отсюда – да, – ответил Арнгрим. – Но я спускался туда, чтобы проверить, нет ли гнилых мест, ведь это дерево, которое постоянно увлажняется из-за реки. И сейчас вы подумаете, что я идиот или безумец, но мне кажется, что изначально этот мост построил не человек.

Конрад сдержал издевательский смешок. Он посмотрел на Арнгрима, потом снова на опоры. Его механик был одним из самых надёжных людей, каких он когда-либо встречал, – трезвый и практичный, не любитель фантазировать. Если уж ему показалось, что здесь что-то не так, Конраду нужно отнестись к этому внимательнее.

– Сказал бы мне это кто-то другой, я бы посчитал, что им овладела какая-то ересь.

– Я тоже, милорд, – ответил Арнгрим, – и я никому об этом не скажу и унесу это с собой в могилу.

Механик снова указал на балки под ними.

– Эти опоры? Это не обычный брус, установленный на каменном фундаменте. Это ясень. Живой ясень с глубокими корнями. Все четыре опоры, образующие арку… это ясени. Настолько огромные, что даже четверо парней не смогли бы обхватить их руками. А корпус арки, который поддерживает дорожное полотно, сделан из переплетённых ветвей. А, и ещё. Те идиоты сожгли только старые, гнилые доски – то, чем должен быть весь этот чёртов мост: гнилой корягой, которая вот-вот свалится в воду.

Конрад кивнул. Его призраки молчали; они столпились на краю его поля зрения, не желая пересекать мост. Он задумался, не оставят ли они его здесь.

– Вот почему мост не сгорел, – сказал Конрад. – Это живое дерево.

– Как сама природа. Вы помните моего старика? Отца моего отца? Он отправился с лордом Магнусом в Хальберштадт, но в итоге не принял Крест.

– Да, я помню его. Кажется, его звали Скалли. Он сказал, что «хотел просто посмотреть, из-за чего весь сыр-бор».

Арнгрим улыбнулся.

– Он самый. Так вот, он был язычником до мозга костей. Магнус знал и никому не говорил, потому что ценил его превыше веры. Старик Скалли рассказывал мне сказки. Например, о таких мостах, как этот, построенных у чёрта на рогах. Говорил, что это мосты троллей. Я назвал его сумасшедшим. Но теперь мне кажется, что надо бы извиниться перед своим стариком. – Арнгрим выпрямился. – Подумайте, как так вышло, что никто не знает про эту землю? Ни одна душа в Эйдаре не могла сказать нам, в каком направлении лежит земля Вороньих гётов. Мы оказались здесь только потому, что выследили тех четырёх парней. И это ведь оседлая страна, так? У короля есть поместья на берегу озера Венерн. У норвежских лордов повсюду настроены охотничьи домики. Рыбаки и торговцы без конца плавают по этим водам… и всё же этот уголок остался диким и забытым. Дорога, которую никто не помнит, заканчивается мостом троллей через реку, о которой я никогда не слышал? Всё это говорит мне о том, что нужно действовать осторожно.

– А знаешь, о чём всё это говорит мне, друг мой? – ответил Конрад, хлопая Арнгрима по широкому плечу. – О том, что мы идём в нужном направлении. Проверь мост последний раз. Я вернусь в лагерь и отправлю сюда первый отряд. У нас ещё много времени, чтобы…

Призраки на краю поля зрения Конрада выкрикнули свои предупреждения за мгновение до того, как красные глаза альбиноса уловили угрозу. Крики тревоги донеслись с дальнего берега реки, где люди бригады Арнгрима – два десятка солдат, одновременно и плотники, и чернорабочие – принялись разбирать свою мастерскую под открытым небом, убирать пилы и заливать водой маленькую кузницу, где железный лом превращался в гвозди для настила моста.

– Что за дьявольщина? – спросил Арнгрим.

Люди хватали щиты и копья, когда из леса вышла цепочка фигур. Сначала Конрад решил, что мохнатые существа – это тролли, которые пришли забрать своё из загребущих рук человека; но потом он заметил голую кожу, топоры и обнажённые мечи в кулаках и понял, кто это такие.

– Берсерки!

Конрад уже хотел приказать Арнгриму увести своих людей обратно на середину моста, когда случилось кое-что ещё: из лагеря донеслись тревожные крики, за которыми последовал пронзительный звук рога. Призрачные голоса, едва слышные из-за шума, внезапно изменили тон своих предупреждений. «Мальчик, – шипели голоса, нестройные и жуткие. – Ей нужен мальчик».

– Они пришли за мостом! – зарычал Арнгрим. – Что прикажете, милорд? Милорд?

Но Конрад замер – неподвижный, как мраморная статуя; но застыл он не от страха и нерешительности. Его разум нёсся вперёд, обрабатывая то, что он видел, чувствовал, слышал и ощущал: он отметил, как медленно приближались берсерки, желая, скорее, сеять хаос, а не убивать; у них не было пены изо рта и остекленевших глаз, что указывало бы на их знаменитую боевую ярость. Крики и сигналы тревоги из лагеря, призрачные голоса, повторяющие «она» и «мальчик»…

– А она упёртая, эта птичка.

– Милорд?

– Возвращайся в лагерь! – сказал Конрад, поворачиваясь.

– И отдать им мост? Если они собьют опору, лорд, можно сразу заканчивать крестовый поход и начать сражаться за доски и гвозди!