Над Рогом наступил рассвет, холодный и бессолнечный.

Отец Никулас плотнее закутался в плащ, спасаясь от холода. Священник закусил губу, наблюдая за шестерыми мужчинами, которым Конрад поручил выкопать три могилы в каменистой почве. Тела Хаакона и двух убитых прошлой ночью часовых лежали неподалеку, омытые, умащенные и завёрнутые в плащи, их головы были покрыты короткими отрезами полотна. Он рассматривал мёртвых, пока живые взламывали землю. Хаакона нашли в овраге, как и предсказывал Конрад, вместе с мёртвым язычником; двух других обнаружили после того, как прошлой ночью утих хаос, на восточной окраине лагеря. У обоих были раны от топора или лезвия, но у одного – люди из похоронной команды называли его Эгилем – были признаки смерти от удара значительно тяжелее.

– У нашей птички была подмога, – пробормотал Конрад. Другие гёты – он был уверен. Но сколько? И какие неприятности они принесут за собой, когда их армия войдёт на территорию племени Ворона? Никулас поднял голову, его глаза обшаривали поросший лесом северный берег Рога. По правде говоря, священник не ожидал такого быстрого сопротивления. С тех пор как Никулас пересек реку гётов с южного края озера Венерн, под навесом мрачной и окутанной туманом горы, которую местные называют Шляпой Тролля, он чувствовал себя не в своей тарелке. С каждым последующим шагом в нём росло ощущение пристального внимания. За ними что-то наблюдало. Даже здесь, среди помазанных воинов Господа, священник чувствовал себя нагим перед взором великого Искусителя.

Искусителя, чьё убежище лежало впереди, за рекой.

Отец Никулас собрался с духом. Где-то в этом сыром уголке ада, защищаемом воющими, безбожными дикарями, лежал курган; под этим курганом, все ещё заключенные в объятия скелета убитого им дракона, лежали кости святого Теодора. Его рука всё ещё сжимала рукоять меча, а лезвие было окроплено кровью нашего Спасителя. Наступление крестоносцев служило не только королю, но также Богу и церкви. Даже если ему придётся убить каждого язычника на пути отсюда до врат рая, Никулас всё равно донесёт кости блаженного Теодора до Лунда. Он станет свидетелем того, как меч Христа приведёт королевские армии к победе. И он будет радоваться, когда свет Христа прольётся во все уголки и закоулки севера, чтобы раз и навсегда изгнать заразу древнего язычества…

– Отец, – сказал один из солдат похоронного отряда.

Никулас моргнул. Он стряхнул с себя оцепенение и посмотрел вниз на людей, которые трудились перед ним.

– Что вы сказали?

– Я спросил, достаточно ли глубоко?

Никулас кивнул.

– Подойдёт.

Мужчины выбрались из могилы по колено и начали складывать туда тела убитых товарищей. Затем они отошли и стали ждать отца Никуласа. Священник перекрестился.

– Requiem æternam dona eis, Domine, – начал он. – Господи, даруй им вечный покой. И пусть вечный свет сияет над ними, а земля им будет пухом. Аминь.

– Аминь, – повторили шесть солдат перекрестившись.

Никулас кивнул.

– Будет воля Господа, мы свидимся с нашими братьями в Судный день.

– Или раньше, если попадёмся под чёртов языческий топор, – сказал самый старый из них. Остальные хмыкнули. – Давайте закопаем их, пусть познают покой.

Пока они работали, отец Никулас оглянулся на лагерь. Звук молотков и пил эхом раздавался оттуда, пока рабочие бригады ремонтировали мост; остальная часть армии собирала лагерь. Лорд Конрад хотел выступить до полудня, вражеская земля и была всего-то в паре миль.

– Надо их просто подкупить, – сказал один из солдат. – Я про язычников.

Никулас повернулся и с удивлением посмотрел на шестерых.

– Кто это сказал?

– Я, – говорящим был молодой дан, один из торговцев, отозвавшихся на призыв Конрада. – Разве не так поступают южные лорды, когда им что-то нужно? Бросаются золотом, пока враг не сдастся сам? Нужно предлагать язычникам золото до тех пор, пока они не преклонят колени перед Богом и не отдадут кости святого. Жадность сделает за нас всю работу.

Остальные фыркнули.

– Ты идиот, Свейн, – сказал старый солдат.

– Как и принцы с королями, старый пердун, – осклабился Свейн.

Никулас помотал головой.

– Спасение нельзя купить, – сказал он. – Его надо заслужить тяжёлым трудом и кровью. Не доверяйте тому, кто клянётся Богу в верности, но не пролил крови Кресту.

– Хорошо сказано, отец, – отозвался старый крестоносец. – Мы…

Внезапно мужчина упал вперёд, поперёк наполовину закопанной могилы. Остальные засмеялись.

– Может, я идиот, зато стою на ногах, – сказал Свейн.

Как и они, Никулас подумал, что старый крестоносец просто потерял равновесие. Священник подошел, чтобы помочь ему подняться… и увидел наконечник арбалетной стрелы, торчащий из основания его черепа.

– Боже милостивый! – рухнул Никулас.

– Там! Вон там!

Могильная охрана нырнула в укрытие, когда вокруг них засвистели стрелы. Свейн, который поднял отца Никуласа на ноги, закричал и выругался, когда стрела пронзила его бедро.

– Уходите! – прорычал он, отталкивая священника. – Вперёд! Предупредите остальных!