Алканиаса Стратимовна, эмоционально всплеснув руками и взъерошив перья на спине, сокрушенно принялась сетовать своему соседу, что вот этого она звала на свой факультет, но упрямый гном без сестры не шел и вообще требовал блокировать ему «этот магический позор».

— Вы представляете? Такую магию! Да с ней рождаются раз в сто лет! Это же такой потенциал.

До этого Светлана Львовна даже не догадывалась, что гном мог легко поступить, если бы захотел, но, немного узнав Гринстена поближе, Света могла себе представить, что там еще наговорил гном приемной комиссии, лишь бы его не приняли в академию. Краткостью речей он не отличался, а в запале мог вообще разойтись не на шутку, особенно на такую животрепещущую тему.

Шипы команда Светланы Львовны прошла на одном дыхании. Когда они кончились, гном просто замолчал, а домик громко попрыгал на месте, отчего на поверхность моментально выскочил крот и перекинулся в тяжело дышащую, перемазанную землей Летси.

— А вот и ядоплюйки. Тут у них так просто не выйдет, — с каким-то злорадством вдруг заявил Пшечек. — Интересно, что с ними-то делать будут?

— О, а вот это и правда интересно. — Тут Света знала, что придумали ее подопечные. — Ребята сыграют с вашими мухами в вышибалы. И я бы не сказала, уважаемый мэтр, что до этого моим подопечным было легко и просто.

— Ну, скорость у них была хорошая, да и ничего их особо не задержало, — отбрехался ЧСник. — А что там за вышибалы?

— Смотрите — и сами все увидите, — рассказывать ему что-то Свете не хотелось. Было смутное чувство, что мэтр Пшечек не особо желал победы ее подопечным.

Все «изгои», кроме уставшей Резвен и так и не выходящей из избушки Олиско, разместились на крыше.

Кельда беззаботно помахивала пращой, эльф, явно магича, скрючился над большой плетеной корзиной, а Гринстен притулился рядом, что-то эмоционально доказывая.

Изя плавно и почему-то неторопливо побежал вперед, а из высокой травы поднялись и сердито зажужжали в воздухе первые членистокрылые ядоплюйки.

Насекомые размером с большой мяч имели странные, словно состоящие из сегментов членистые крылья, которые при зависании в воздухе начинали не махать, а крутиться так, чтобы ядовитая муха могла прицельно плюнуть в потревожившего ее спокойствие нарушителя.

Но похоже, компанию на крыше это не волновало. Мельзитунейн стал вытаскивать из корзины небольшие, как мячики для пинг-понга, шарики и, увеличив их до размера апельсина, подавал гному.

Кельда, получив от брата готовый снаряд, крутила пращой, и апельсинчики летели во все стороны, оказавшись при этом не простыми, а взрывоопасными. Врезаясь в ядоплюйку, шарик лопался, как мыльный пузырь, и залеплял насекомое сахарным сиропом. На сладкое тут же начинали реагировать ее товарки поблизости, отвлекаясь от продолжавшего двигаться Изи.

Только вот на пути домика тоже попадались такие «сладкие» компании, и некоторые было не обойти. Чистые и способные взлететь мухи поднимались в воздух и, грозно гудя, давали залп. Вот тут-то в дело и вступал тагон. Бита в его руках уже раскалилась, и насекомые, привлеченные источником тепла, метили в первую очередь в него. Плоская металлическая поверхность была словно создана для отбивания этих плевков, жидкость испарялась, сам тагон пылал, при этом натянув на лицо маску с очками. Да и остальные сидельцы на крыше постарались защитить лицо. Все же испарения были не менее ядовитыми, чем сами плевки.

— Неплохо, неплохо… — Август Пшечек, тыкая Висказеса в плечо, делился впечатлениями. — Все равно, конечно, пары отравы как-то скажутся, но не сильно. Если бы не размер их питомца, то, может, и победили бы иергона! Только Изя не пролезет в моро, а они, похоже, этого не учли.

Света не думала, что «изгои» чего-то не учли, но очень волновалась. Они уже пробовали, пока безуспешно, уменьшать избушку, обсуждали пугание древесного полуразумного тагоньим огнем и рытье Летси тоннеля под ним.

Только Олиско ходила молчаливая, а потом попросила:

— Давайте там разберемся, на месте. Если оно полуразумное, то можно договориться. Ведь иногда они сворачиваются и уходят с насиженных мест, хорошо бы понять из-за чего. Но для этого надо увидеть само моро.

Увидели. Моро было огромное, оно зелено-коричневой массой показалось на горизонте, затопив собой все пространство и перегородив путь массой переплетенных между собой кустов и деревьев.

Ядоплюйки от домика отстали, и Изя остановился перед новым препятствием, словно в задумчивости перебирая на месте голенастыми лапами. «Изгои» высыпали наружу в полном составе и замерли перед кустами, совещаясь.

Это был последний этап, и сдаваться они не собирались.

На трибуне Светлана Львовна скрестила пальцы на удачу, а где-то в самом сердце переплетения магических межмировых дорог, лежа на берегу озера, сквозь водную гладь наблюдал за всем сфинкс.

На красивом лице крылатой женщины-львицы меж бровей залегла легкая, едва заметная морщинка. Ей нужна была магия этих шестерых, как и тех, кто был до них, но, похоже, в этот раз сила намерена ускользнуть из ее когтистых лап.

— Зря ты это затеял, Аджарас. Даже если у них что-то выйдет, это тебе не поможет. Просто оттянет время...

Глава 23. Победа?

Все на трибунах напряженно следили за маленькой компанией разномастных камуфляжных участников этого забега по пересеченной магической местности, замерших у густых зеленых зарослей, плотно перегородивших дорогу к финишу.

— Почему они ничего не делают? — наклонившись к Светлане Львовне, громким шепотом осведомилась Тионелия. — Времени почти не осталось, и не факт, что по баллам они смогут наверстать и превзойти иергона.

Что ей ответить, Света не знала. Она напряженно, до рези в глазах, вглядывалась в линзу смотрошира, перебегая взглядом с Сапролейна на гнома, с гнома на Олиско, потом на эльфа и Изю, на Кельду с Резвен и опять на тагона.

Внезапно Олиско как-то странно изогнулась, словно пытаясь обнять ближайший куст, а Мельзитунейн обхватил ее за талию, как будто они решили поиграть в игру «вытяни репку».

Все замерли, и в странной, недоуменной тишине на пару секунд вдруг замолкшего огромного стадиона раздалось неожиданно громкое басовито-грудное пение.

Воздух рядом с моро засветился и заискрил цветными всполохами, тщательно уложенные волосы эльфа встали дыбом, словно его ударило током, дриаду начало выкручивать в изгибах необычной, какой-то ломаной пляски на месте. Ее руки, ноги и поясница, казалось, крутились на шарнирах во все стороны, а Гринстен пел...

Гном пел о просторах, где под теплым солнцем растет трава, где у