Когда я с мужиками этим делом занималась, то обычно старалась притушить свет и выключить телевизор, чтобы в комнате потемнее было. И тогда я всегда представляла, что одна на маленьком темном острове.

В то время я часто думала: когда заработаю много денег, перееду в какое-нибудь очень светлое, солнечное место и буду там жить.

Сяо Най часто говорила, что влюбляться в клиентов ни в коем случае нельзя. Это она мне говорила, но и себе тоже. Но один раз я почти влюбилась. До сих пор я помню, как выглядела его спина. Плечи такие широкие, от шеи до бедер шел длинный изгиб тела; очень похожий на мальчика, которого я встретила в начальной школе. Обычно он приходил усталым, и на теле у него было много узелков, где застаивалась энергия ци. Каждый раз мне приходилось с силой разминать эти узлы. В это время он почти не говорил, но можно было почувствовать, как тяжело он дышит. Мне кажется, вряд ли он был очень счастливым человеком, хотя я почти не разговаривала с ним.

Время подходило, я выключала свет и говорила ему: «Господин, можете перевернуться лицом вверх». Он молча переворачивался, а я садилась на кровать спиной к нему и держала его там, помогая «выпустить пар». Иногда он легонько трогал мою спину, у него были большие руки. Веришь или нет, но женское тело может руками понять, какие чувства испытывает другой. Даже если просто прикасаешься к телу другого человека, или он прикасается к тебе, иногда возникает ощущение, что другой человек, кажется, о чем-то думает. О чем именно он думает, не всегда понятно, скорее как бы смутно, сквозь кожу, доходит что-то, что и не выскажешь, но просто знаешь. Любит он тебя или нет – иногда тоже узнаешь просто через прикосновение.

Он приходил раз в две недели, и всегда выбирал меня. Я постепенно запомнила его запах и контуры его тела. То есть, я хочу сказать, что он был не таким, как обычные мужики, которые приходят в такое место… Большинство приходят расслабиться, ну или солдатики, или женатики среднего возраста, ведь деньги платят, вот многие только войдут, так сразу и начинают распускать руки. А он нет, не знаю, почему, но со мной он был очень вежливым, и в общем-то действительно относился ко мне как к массажистке, ну, кроме того, что я все-таки помогала ему «выпустить пар». Несколько раз он даже и не кончал: время выходило, будильник звенел, и он молча вытирался теплым полотенцем, благодарил, а потом уходил.

В общей сложности полгода приходил. Смешно сказать, но потом через несколько месяцев мне стало казаться, что я только что поужинала с ним, или гуляла с ним у моря, или он вернулся с работы слишком усталый, свалился прямо на кровать, а я молча подошла, чтобы помассировать его. Я представляла себе эти сцены. Иногда я даже смотрела на его длинную белую спину и представляла, как он вдруг поворачивается и говорит мне басом, как ни в чем не бывало: «Ты сегодня так хорошо выглядишь!», и все в таком духе.

Ничего такого в реальности, конечно, не было. Лицом к лицу я ему даже одной нормальной фразы не сказала. Он только говорил «спасибо», потом брал свою кепку и, опустив голову, уходил.

Единственный раз, когда мы с ним по-настоящему разговаривали, это в тот день, когда я стала подпевать музыке на MTV. Потом массаж закончился, и он, одеваясь, спросил, люблю ли я петь. Я ответила «да». После этого он каждый раз приносил компакт-диск мне в подарок. Там все песни были на английском, я никогда раньше не слушала. Он сказал, что это очень популярные песни, и еще сказал, что у меня хороший голос, и я могла бы научиться петь те песни. Теперь я почти любую могу спеть, потому что эти компакт-диски подарил мне именно он. Я даже помню имена певцов, которые поют эти песни. Они все правда супер, и когда поют, у каждого как будто своя магия.

Как говорила Сяо Най, все мужчины, которые приходили на массаж, были чьими-нибудь мужьями или чьими-нибудь бойфрендами, чьими-нибудь отцами, – поэтому ни в коем случае нельзя воображать всякие фантазии. Но Сяо Най все-таки влюбилась в своего будущего бойфренда, в тогдашнего клиента. А я начала считать дни, когда он мог появиться снова. Я никогда не спрашивала, как его зовут и чем он занимается. Днем я сидела в наушниках и слушала музыку на тех самых подаренных им компакт-дисках, пока не засыпала.

В ноябре того года он перестал приходить, и больше никогда не пришел. Последний раз он появился тридцать первого октября. У меня не было его телефона, так что связаться с ним я не могла. Только помню его спину, а еще компакт-диски, которые он мне дарил.

Каждый день, когда мой номер называли, я заходила в ту темную комнату и массировала тело незнакомого человека. Я часто спрашивала себя, что происходит в соседней комнате. В той комнате, где я обычно работала, на обоях была фотография побережья, но не здешнего моря, вероятно, моря в Греции или еще какого-нибудь моря, где я никогда не бывала. Короче, это отделочная компания просто приклеила фотографию моря. Но только когда я свет включала, можно было ясно видеть ее. Правда, как только свет включишь, сразу было видно, что в разных местах обои испорчены влагой, большой кусок отклеился, – ни капельки не было похоже на настоящее море. Только когда свет притушишь, тогда больше всего было похоже на настоящее море. В то время, хотя море было очень близко, я редко ходила на побережье, потому что ночью работала, а днем отсыпалась.

Я навсегда запомнила тот момент, когда инá привезла меня обратно на восточное побережье, и из окна поезда я увидела море. Она гладила меня по голове и постукивала пальцами по окну, сбивчиво рассказывая мне предания о море, какие были у амúс.

Она рассказывала, что предком нашего селения был бог неба, который жил на юге на горе Арапанапанаян. У него было шестеро правнуков, и самая младшая внучка по имени Тиямакáн была так красива, что полюбилась морскому богу. Но Тиямакáн не хотела выходить замуж за морского бога. Она везде пряталась от него. Тогда морской бог разгневался и устроил большой потоп, силой забрав Тиямакáн к себе.

Инá Тиямакáн по имени Мадапидáп так скучала по своей дочке, что превратилась в морскую птицу и каждый день звала ее, кружа над морем. А ее отец Кесéн поднялся на вершину, откуда было видно море, и обернулся в древовидный папоротник. Вслед за ними старший брат Тади’Афý ушел в горы и стал прародителем другого народа. Второй по старшинству брат Дадакиюлý убежал от потопа на западное побережье и сделался предком еще одного народа. Третий брат Апутýк отправился на юг и стал первопредком южных селений. Младший брат Лалакáн и его младшая сестра Дучú сели в деревянную ступу и уплыли на вершину горы Чилангасан. Так как у них не было другого выхода, ради продолжения рода они стали мужем и женой.

Вначале у брата и сестры на свет появлялось только звериное потомство: большая змея, черепаха, ящерица, горная лягушка, – а детей все не рождалось. Брат и сестра, ставшие мужем и женой, сильно горевали. Однажды бог солнца пришел, благословил их, и тогда у них родились обычные дети: три дочери и один сын. После рождения детей они назвали каждого ребенка в честь солнца. Я не могу вспомнить всех деталей, – в общем, один из детей позже переехал в наше родное селение и стал нашим предком.