Шрифт:
Закладка:
Жаньи оперся локтями о балюстраду и проводил глазами хрупкую женскую фигурку, закутанную в расшитый серебром зеленый плащ с белой меховой отделкой по краю. Рядом с королевой чинно вышагивал высокий сухой мужчина с желчным лицом и брезгливо поджатыми губами. Он был почти на голову выше Агнес и, судя по жестам и мимике, считал себя высшим по положению. На заметном отдалении от королевы, разбившись на небольшие группы, гуляли многочисленные придворные. Амарит потянул одному ему видимые нити чувственной магии: так и есть, политика политикой, а большинство дам на этой прогулке увлечено гостями с юга с исключительно, если так можно выразиться, шкурными интересами.
— Интересно, о чем именно они говорят? — пробормотал Жаньи.
— Как всегда, — скучающе отозвался Глосси. — Новый посол передает королеве августейшее недовольство её дяди. С одной стороны Ванлиат утомлен вечной игрой в перетягивания каната и напоминает о важности постоянства в ведении торговых дел. С другой — заверяет, что её интересы, как представительницы семьи, остаются выше торговых выгод. С третьей — пытается узнать, сколько правды в слухах о беременности, ведь это способно кардинально изменить расстановку сил в Лидоре. А с четвертой — туманно намекает, что Агнес должна понимать, чего стоит Ванлиату эта игра, а так же, что она не может длиться вечно. Иными словами, дочь юга должна наконец оправдать возложенные на нее надежды или уступить место кому-нибудь более успешному.
Жаньи скривился, пытаясь одновременно задавить в себе вспышку гнева и приступ острой жалости к женщине, зажатой между нескольких огней сразу. Глосси с кряхтением снял ноги со скамейки, откинул плед, раздраженно оттолкнул руку лакея, решившего помочь канцлеру встать, и все-таки выбрался из кресла самостоятельно. Немного понаблюдав за медленно прогуливающейся парой, усмехнулся:
— Напрасно боитесь. Агнес великолепно справляется и без вашей помощи. Только посмотрите на её осанку и его кислую физиономию. Ну, и кто из них останется в дураках? — Глосси озорно толкнул амарита под ребра.
— Ей нельзя волноваться, — Жаньи ни на йоту не поддался веселью собеседника. — Она должна не политикой заниматься, а отдыхать, дышать свежим воздухом и беречь хрупкую жизнь внутри чрева.
— Тогда посоветуйте королеве сократить часы молитв. Холодный камень убивает колени и отвратительно влияет на почки, — Глосси многозначительно скривился и потер правую ногу. — Честное слово, если бы не Штрогге с его магическими снадобьями, я бы уже не смог ходить.
— О да, — саркастически улыбнулся амарит. — Главный палач королевства стал практически незаменимой частью светской жизни Лидора.
Тяжелый вздох канцлера заставил Жаньи умолкнуть.
— Мой друг, вы слишком раздражены и, кажется, обозлены. Так и не простили ему тот случай? Пора бы уже забыть, дать покой усопшим. Он был молод, неопытен, действовал по приказу. Вам не хуже меня известно, насколько печать способна нарушить управляемость магией. Так ли он виновен перед вами, как кажется?
Амарит обернулся резко, будто его ударили. Лицо исказилось от ярости, в глазах полыхнул гнев:
— Я прощу только когда станцую на его бездыханном теле, — прошипел он. — Но прежде удостоверюсь, что подобных ему уродов в Лидоре больше не появится.
— Ну-ну, успокойтесь, — канцлер добродушно похлопал собеседника по плечу. — Не простите, так не простите, не появится, так не появится. Хотя видят боги, я бы предпочел несколько другой исход дела, — он помолчал, потом отвернулся от балюстрады. — Давайте поговорим о чем-то более приятном, например, обсудим самые свежие сплетни. Надеюсь, вы пойдете навстречу скучающему старику. Я порядком вымотался за последние дни, пока шло обсуждение деталей соглашения с торговой гильдией, и многое пропустил. Вот, к примеру, говорят, что баронесса Стейн скоро выйдет замуж. Это правда?
— Абсолютная, — немного расслабился Жаньи. — Её величество позаботилась о том, чтобы подобрать ей достойного мужа, и даже добавила некоторую сумму к довольно скромному приданому.
— И кто же счастливец?
— Один вдовец с севера. Тоже барон, так что приличия соблюдены.
— Какой-нибудь старый лысый безбожник, вроде меня? — хохотнул Глосси. — Или пьяница и развратник, спустивший родительское состояние по кабакам?
— Фи, как грубо. Вполне достойный во всех отношениях человек, владеет тремя доходными шахтами, из уважаемой семьи. Ему около тридцати, хорош собой, жена скончалась в родах, ребенок тоже не выжил, так что Марте не придется даже воспитывать нелюбимого пасынка.
Глосси присвистнул:
— Не ожидал от королевы подобного снисхождения.
— Агнес всегда умела удивлять.
— И кто займет вакантное место фрейлины в свите её величества?
— Была бы моя воля — никто, — честно признался амарит. — Как я уже говорил, её величеству нужен покой и благожелательная атмосфера, а среди её дам каждая первая — интриганка, сплетница и завистливая дура. О, еще есть пара старых дев и с полдесятка сухих богобоязненных вдовиц, так и не познавших прелести материнства.
Звонкий смех Глосси раскатился над балконом и спугнул стайку птиц с ближайшего дерева. Канцлер согнулся пополам, держась за объемный живот и смахивая выступившие слезы.
— Вы беспощадны, мой друг, — выдавил он, слегка отдышавшись. — Но будь я проклят, если вы что-то не задумали.
— Может, и задумал, — амарит вновь оперся о перила и внимательно всмотрелся в гуляющих внизу людей. — Скоро узнаете, что именно.
***
— Это уже третий вызов за неделю, — простонала Ками, практически вцепившись в руку Карла и упорно вышагивая по засыпанной мелкими камешками дорожке в двадцатый или тридцатый раз. — Что я здесь делаю, почему трачу свою жизнь на глупости, вместо того, чтобы помочь мужу, заняться домом или хотя бы вникнуть в дела благотворительного фонда?
— В некотором смысле ты тут именно из-за Людвига, — философски заметил Карл.
— А вот и нет, — настроение у Камиллы было отвратительным. — Первые два раза я хотя бы развлекала королеву, пока ждала мужа с совета, но сегодня он в речных доках, её величество изволит беседовать с послом, а я здесь умираю от безделья. Благодарение Солнечному, что хотя бы в твоей компании, иначе пришлось бы выслушивать очередную скандальную сплетню о чьих-нибудь любовных похождениях, — она раздраженно пнула носком сапожка подвернувшийся камешек. Тот чиркнул по поверхности лужи, отскочил от ножки лавочки, подпрыгнул и попал прямо в грудь человека, идущего им навстречу.
— Ой,
