Однако прежде чем Карл успел ответить, Камилла торопливо произнесла:

— Если я и соглашусь, то будьте уверены — только ради спокойствия леди Агнес, женщины, а не королевы. И только при двух условиях. — Мужчины замерли и обернулись к ней. Один — удивленно, второй — выжидающе. — Первое: Людвиг должен дать своё согласие. Второе: чем бы ни закончилась беременность королевы, он не должен пострадать.

Карл охнул и тихонько выругался, амарит же всмотрелся в лицо собеседницы необычайно серьезно и внимательно:

— А как же вы сама, Ками? — мягко уточнил он. — Для вас условия не будет? К примеру, гарантии свободы и спокойной жизни?

— Вы можете пообещать, — потупилась она. — Но я отлично понимаю цену этого обещания.

— Награды? Титул? Земли?

— У меня есть всё, что нужно.

Амарит сложил руки на груди и задумчиво покачал головой.

— С вами очень сложно договариваться, Ками. Знаете, скольким людям я бы с легкостью сказал «нет» или просто солгал? Боюсь, в этот раз у меня просто не выйдет.

Он сцепил пальцы в замок, потом повернул ладони так, чтобы они оказались одна над другой. В образовавшемся пространстве заклубилась алая светящаяся масса, больше всего напоминающая жидкий, пульсирующий свет.

— Клянусь кровью и силой своего предка, праотца демонов Фазура, — медленно произнес он, — что не стану принуждать вас, Камилла фон Гобстрот, действовать против вашей воли и совести. Клянусь также, что ни я, ни кто-либо иной по моему приказу, не посмеет угрожать жизни, чести и свободе вашего супруга, Людвига фон Гобстрот. Да падет гнев Фазура на меня, если нарушу эту клятву вольно или невольно, — сгусток света на мгновение вспыхнул алым и пропал. В воздухе поплыл тяжелый сернистый запах: — Этого достаточно?

Ками закашлялась, но кивнула утвердительно. Карл только головой покачал, на лице застыл невысказанный вопрос: ну что, доволен, скотина? Жаньи демонстративно взмахнул рукой и скорчил виноватую гримасу:

— Что за мерзость! Ненавижу эту вонь, каждый раз едва не выворачивает наизнанку. Простите, Ками. Так какая из этих повозок ваша?

***

— И кто же вас так тянет за язык? Нет бы промолчать, умнее бы казались, — презрительно бросил Жаньи, как только скромный экипаж со знаком торговой гильдии, скрылся из виду. — Какая опасная неосторожность.

Карл, до отъезда Ками делавший вид, что Жаньи — это абсолютно пустое место, повернулся к амариту:

— Сволочь. — Припечатал он. — Циничная, подлая и мелочная.

— О, люблю пообщаться вот так, по-простому, по-свойски, — осклабился тот. — Только не пойму причины возмущения, вам-то я что сделал?

— И вы еще спрашиваете? — задохнулся от возмущения Карл. — Зачем, во имя всех богов, втягивать Ками в свои грязные интриги?!

— Так это праведный гнев оскорбленной добродетели и ничего личного…

Карл внезапно схватил амарита за воротник, как следует встряхнул и прижал спиной к стойке ворот. Жаньи, уступающий противнику и в росте, и в силе, попробовал вывернуться, но только получил знатный удар под ребра и согнулся, шипя от боли.

— Личного? Да я тебя насквозь вижу, лживый ты змей!

Он с презрением швырнул амарита прямо на мокрую дорожку, напрочь игнорируя испуганные взгляды возниц и лакеев. Карл в два шага покрыл расстояние между ними, склонился над противником, снова встряхнул:

— Ты дал мне слово. Обещал, что она не разделит судьбу герцога.

— И в чем же обман? Она вышла из подвалов, руки-ноги на месте, даже голова, — он чиркнул ладонью по шее, — осталась там, где должна. Я выполнил обещание.

— Выдав её замуж за цепного пса короля?

— А это уже её собственное решение, она выбра…

Договорить он не успел: Карл от души ударил амарита кулаком по лицу. Голова Жаньи запрокинулась, из разбитого носа на камни упали первые капли крови. Молчаливая королевская стража, до этого неподвижно стоявшая у ворот, развернулась к ним с решительным видом.

— Спокойно, парни, — махнул рукой амарит, сплевывая на дорожку. — Всё в порядке.

Он прижал пальцы к лопнувшей губе, скривился, демонстративно медленно вынул из кармана белый шелковый платок. Стражи переглянулись в нерешительности, но спорить с королевским фаворитом не стали: если ему кажется нормальным валяться в грязи и собственной крови, то это его дело. Карл растерянно рассматривал сбитые костяшки пальцев. Дыхание его всё еще было хриплым, но пелена нахлынувшей ярости уже спала с глаз.

— Так вот: это был её выбор, — безжалостно продолжил амарит, не делая попыток подняться. — А я не обещал, что отведу её к алтарю с вами, дорогой барон, лишь, что она не взойдет на плаху. То, что вы в очередной раз упустили свое счастье, никоим образом не моя вина. Будь иначе — гнев Фазура сжег бы меня на месте, а я вот, — он картинно ощупал себя, затем отряхнул рукава и плечи от грязи, — топчу эту землю. Это же относится и к Камилле фон Гобстрот. Хотя нет, Ками мне действительно симпатична. Она, — он хищно облизнулся, вызвав у Карла дрожь омерзения, — очень чистая. Портить такое сокровище даже у меня рука не подымется.

— Если ты только её тронешь, то…

— Что? — довольно грубо и резко перебил его амарит. — Убьешь меня? Дашь по морде? Пожалуешься королю? Или расскажешь своей драгоценной Сюзанне о том, какой я мерзкий предатель? Правда, не только я.

Карл побледнел и снова стиснул кулаки. Жаньи устроился на земле поудобнее, подался вперед, опершись локтем о колено:

— Ты же не поведал ей о своем участии в деле герцога, верно? Ни ей, ни кому-то другому, — протянул он полувопросительно-полуутвердительно. — Ни о показаниях, ни о нашем соглашении. Интересно, почему. Неужели испугался, что она не оценит подобной заботы?

— Заткнись, — прорычал Карл, вновь подходя ближе. — Вы все не оставили мне выбора.

В этот раз Жаньи успел первым: одним точным ударом в колено он заставил Карла взвыть от боли и пошатнуться. Вторым — прямо в солнечное сплетение — сбил с ног. Секунда, тонкий металлический скрежет — и вот уже Карл оказался прижат к земле, а тонкое лезвие кинжала амарита застыло прямо у его горла.

— О нет, выбор у тебя был, — прошипел Жаньи. — Ты знал о доказательствах, видел признания, читал протоколы допросов герцога и его дочери. Факты, Мейдлиг, а не домыслы и словесные кружева