— Знаешь, кое в чём ты действительно прав, — я заставила себя беззаботно улыбнуться. — Помимо всего прочего, у меня есть еще одно обязательство, выполнить которое я не в состоянии, пока не пойму, что вообще пообещала.

Я высвободилась из этих странных объятий, а потом, проигнорировав удивленный и даже слегка возмущенный взгляд мужа, уселась в хозяйское кресло и придвинула к себе бумаги:

— Вы как-то упоминали, дорогой мэтр, что вас, в отличие от меня, всё же учили магии. Думаю, сейчас самое время возобновить занятия, но уже в качестве наставника.

Глава 23. Ками

Переезд во дворец оказался столь же стремительным, сколь и неотвратимым. Ками выделили роскошные покои аж на три комнаты: приемная, спальня и рабочий кабинет, соединенный неприметной дверцей с рабочим кабинетом её величества Агнес. Как Жаньи это удалось и кого ему пришлось потеснить, осталось тайной за семью печатями, но в том, что вся эта роскошь никак не могла принадлежать баронессе Стейн, Ками не сомневалась ни минуты.

Изящная обстановка, мраморные скульптуры, привезенные с дальнего юга экзотические растения, шитые серебром портьеры, подобранные с изумительным вкусом шелковые подушки и покрывала радовали взгляд, но совершенно не трогали сердца. Ками досадливо кусала губы, вспоминая выражение лица Людвига в их последний разговор. Нет, муж не стал раздувать скандала и даже не особо пытался её отговорить. Как и всякий трезвомыслящий человек, понял, что решение принято заранее и совсем не ими. И всё же ему не удалось скрыть тревогу:

— Может, в бездну это все? Оставлю гильдию, продам свою долю партнерам, и просто уедем? — в его голосе звучало откровенное сомнение в собственных словах: кто же им позволит.

Ками только грустно улыбнулась и крепко, от всего сердца поцеловала его в губы:

— Я буду очень аккуратна и постараюсь приходить домой как минимум раз в неделю. Лорд Жаньи обещал, что всё устроит.

— И ты ему веришь?

— Не особо, — качнула головой Ками. — Но он знает: иногда, пожертвовав сущей безделицей, можно выиграть главный приз.

Теперь Ками получила возможность своими глазами наблюдать за тайной жизнью двора.

За Фердинандом, внимательным и почтительным с женой, но наглухо закрытым от всего мира, будто он не человек вовсе, а партия редких специй, завернутая в десяток листов провощеной бумаги и три слоя деревянных упаковок, которой предстоит долгое путешествие в трюме корабля, кишащего крысами.

За Агнес, целый день очаровательно улыбающейся и с головой погруженной в заботы о почтенных вдовах, лишенных содержания, юных девах, ищущих выгодных браков, служителях храмов, озабоченных тонкостями трактовки того или иного постулата, иностранных посланниках. К пяти часам вечера королева отпускала секретарей и статс-дам, бессильно падала в кресло и некоторое время просто смотрела в одну точку пустыми от усталости глазами.

Потом наставал черед купания, врачебного осмотра, необходимых косметических процедур. Ками, получившая подробные наставления от повитух, храмовников и врачей, следила, чтобы вода в ванне не была слишком горячей, для макияжа не использовали капли на основе белладонны или помаду с киноварью, корсеты не затягивали и без того стройную талию слишком сильно, а также еще о десятке вещей, которые, как верно заметил Жаньи, остаются вне пределов мужского круга интересов. Затем следовала изнурительная, но обязательная, часовая молитва и неизменный ужин в узком кругу.

Агнес блистала. Остроумием, красотой, грацией, тонкостью суждений. Она улыбалась мужу, неизменно оставалась в прекрасном расположении духа и ни разу не показала, насколько долгим был уходящий день, как тело устало от тяжелого платья, а сердце — от сомнений. Знала, что должна быть образцом, должна быть соблазнительной и желанной — и была ею, безжалостно давя внутри собственную слабость и боль.

— Я совершенно выбиваюсь из сил, — пожаловалась вечером её величество, когда Ками расчесывала ей волосы перед сном. — Ноги тяжелеют, грудь ноет, постоянно хочется спать, я то умираю от голода, то, кажется, что ложку супа не проглочу. Сложно сосредоточиться, раздражают сущие мелочи: запахи, звуки, яркий свет. Прошлые разы было так же или хуже? Я уже и сама не помню, всё будто подернулось пеленой, — она устало потерла виски, потом положила руку на живот. — Что, если и в этот раз я не выношу положенный срок до конца?

Ками отложила расческу, пальцами расправила шелковые темные локоны — гордость настоящей южанки, предмет зависти многих дам, включая саму Ками. Затем мягко погладила плечи Агнес и поймала в отражении её смятенный взгляд:

— В этот раз всё получится. Не думайте о плохом, — произнесла настойчиво. — Врачи уверяют, что беременность протекает легко. Попробуйте насладиться этим моментом: вниманием мужа, весенним теплом, собственной красотой. Нет никого прекраснее, чем женщина, носящая под сердцем новую жизнь.

Агнес бледно улыбнулась, а Ками продолжила:

— Может, вам стоит поговорить с супругом и на время оставить столицу? Вдали от суеты, обязанностей и протокола будет намного легче.

— Ох, Ками, — плечи королевы опустились. Она поставила локти на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы, словно уставшая прачка или обыкновенная торговка. — Стоит мне выйти за порог — и в постели мужа окажется очередная шлюшка, готовая раздвигать ноги по первому его слову, а может, и не одна. Фердинанд даже собственных фавориток использует как способ держать почтенные семьи в состоянии вечного соперничества между собой. Если добровольно уступить свое место, то я рискую не только влиянием, но и будущим нашего наследника, — она тяжело вздохнула. — И потом, в провинции рядом со мной не будет любящего человека, возможно, единственного, кто вообще видит во мне женщину, а не титул.

Ками благоразумно промолчала. Агнес, осторожная и осмотрительная, как и всегда, не назвала имени, не станет и она. Если кто-то подслушивает их разговор, то не сможет утверждать, о ком именно говорила королева: о Фердинанде или Жаньи. Вместо слов Ками лишь тихонько сжала плечо Агнес, и королева внезапно прижалась к её руке щекой:

— Спасибо, что вы рядом. С вами… легче.

— Всем нам иногда не помешает немного человечности, ваше величество, — Ками потянулась к подсвечнику и задула две свечи из трех. — Время позднее, пойдемте, я провожу вас до кровати.

***

А ведь день начинался довольно неплохо.

Привычный уже ритуал одевания, макияжа и причесывания, пара часов на разбор прошений, чтение писем и