Объяснения юноши были недоказательны – но тем не менее ей от них стало на какое-то время легче. Развенчивать убеждения, конечно, тяжело, намного тяжелее, чем завоевывать симпатию, но это куда приятнее. По крайней мере, самолюбие от этого не страдает. Жаль только, что в город ей придется вступить безымянной. Мужчины слетятся, как мухи на мед, и будут домогаться ее всеми правдами и неправдами, и подшучивать грязно. А женщины будут снисходительно улыбаться или злорадствовать – хоть в этом им удалось превзойти жрицу. Если б у нее было имя, мужчины бы смотрели на нее с уважением, а женщины бы – ревновали, но это куда приятнее, чем насмешка. Уж лучше бы она получила имя раньше, хоть и от разбойника! К тому же от разбойника благородных кровей получить имя было б почти достойно. Лорд Атаман и жрица Огня! Впрочем, о чем это она – он-то как раз ее и не домогался… или все-таки домогался? Поди его, разбери! Мужчина…

Глава пятая. Снегурочка

Они были подругами. Одну звали Муравою, другую – Белорозою. Они дружили с раннего детства, хоть и были совсем разные. Мурава была смуглой и темноволосой, а главное – задорной и жизнерадостной. А Белороза была хрупкой и нежной: кожа светлая, почти прозрачная, волосы – как снег, а глаза – как лед: такие же спокойные, чистые и холодные. А потому за глаза ее часто называли не Белорозою, а Снегуркою. Или ласково – Снегурочкой. Была она серьезная, задумчивая и всегда какая-то печальная. Только Мурава одна и знала, что не равнодушная Белороза и не холодная, а просто мечтает вечно о чем-то несбытном. Все здесь, на земле живут и радуются – а она где-то в небесах витает, не замечая того, что рядом творится. «Не холодная она вовсе, – заступалась Мурава за подругу, – а нездешняя!». Но мало кто понимал, что она хотела этим сказать, и улыбались только недоверчиво. Или кивали головой, а оставались при своем мнении.

В это утро Мурава встала рано и поспешила к Белорозе, потому как они договорились сегодня подняться вместе на городскую башню, чтобы оттуда посмотреть на восход Светила. Обычно Белороза скептически относилась к подобным затеям: мелкие шалости казались ей глупостью, новые развлечения – пустой тратой сил и времени. А на этот раз согласилась сразу же, даже глаза у нее заблестели, когда Мурава предложила эту проделку. И сейчас, когда Мурава пришла рано утром, Белороза была собрана и ждала подругу, казалось даже, с нетерпением.

Ходить так рано по улицам без провожатых было неприлично да и небезопасно – но в этом-то и заключалась вся соль! По мнению Муравы, разумеется. А Белорозу в большей степени волновал не процесс хождения по сумеречным, безлюдным, еще не проснувшимся улицам. Ее волновала конечная цель их путешествия. Ей казалось, что восходящее Светило может как бы поделиться с ней своей энергией, подарить ей радость бытия, научить наслаждаться повседневной жизнью. Она так завидовала тем, кто умеет это с рождения, легко, естественно, просто так! Может быть, именно поэтому и к Мураве тянулась, дня без нее провести не могла. И без того грустная была, а то совсем сникала…

Она стояла, не замечая ничего вокруг, возле самых перил. Ветер безжалостно трепал ее тонкие волосы, грубо играл складками легкого платья. На щеках ее горел лихорадочный румянец. Сияющие глаза были прикованы к поднимающемуся из-за леса огненному диску. Порозовевшие губы шептали что-то невнятное.

«Лик твой… цвет… озари… верно служить… своим светом… любви… сила огня… Светило… путь мой… желаний суетных… сердце согрей… вручаю… направь… внемли мне… познать… лучезарный…возьми мою душу…», – время от времени долетали до Муравы знакомые слова.

Мурава была в замешательстве.

Сначала все шло по плану, не предвещало беды. Они вышли за городские ворота, прошли к башне, Мурава открыла шпилькой проржавевший замок, они поднялись по длинной винтовой лестнице на самый верх (при этом ни одна ступенька не провалилась), вышли на площадку, обнесенную деревянными, кое-где обрушившимися перилами. Отсюда открывался красивый вид – и только-то и всего! Через 10 минут Мураве стало скучно рассматривать городские крыши, верхушки редких деревьев, багровеющий вдали лес, широкие луга и начинающее розоветь небо. Она начала дурачиться, взмахивать руками, подбегая к краю площадки, каркать и чирикать. «Я лечу, лечу! Лети за мной следом! Что же ты не летишь? – задыхаясь от бега звала она подругу. – Это так весело! Я птица, я большая гордая птица!» И вдруг заметила, что Белороза стоит, облокотившись на низкие полусгнившие перила, и явно рискует свалиться вниз. «Эй, Белороза! – окликнула ее Мурава. – Отойди от перил, а то, не приведи Светило, голова закружится – и полетишь». Но Белороза, казалось, не слышала ее слов. Напротив, она «отказалась» от опоры, оторвав руки от перил и воздев их к небу. Тут только Мурава и поняла, что с подругой то-то не так. Белороза была, в буквальном смысле, сама на себя не похожа. Она разрумянилась. Глаза ее блестели, вся она устремилась ввысь. Казалось, она говорит с Солнцем. И даже поза у нее была какая-то чужая: Белороза стояла прямо, с гордо поднятой головой, грудь ее вздымалась. «Она сошла с ума!» – мелькнула страшная догадка. Нельзя было подвергать риску столь робкое и нежное существо! Это она, Мурава, во всем виновата! Как она теперь приведет подругу домой, что оно скажет ее родителям? Бедная, бедная Белорозочка!

Надо бы было оттащить ее от края, но Мурава боялась подойти к подруге слишком близко, прервать этот безумный монолог. Вдруг Белороза вздумает сопротивляться? Так, чего доброго, и свалятся вместе с этой чертовой башни!

Мураве оставалось только ждать и надеяться, что все образуется, что немного погодя Белороза придет в себя, станет обычной: спокойной и рассудительной. И тогда можно будет спокойно возвращаться. И никто ни о чем не узнает. Только бы никто не заметил их здесь, особенно в таком виде! Ну и дает Белороза – будто ведьма, право слово! Свет, свет, свет!

И тут вдруг Мурава заметила, что из леса по Большой дороге кто-то выезжает. Этой дорогой, из-за того, что она небезопасна, пользовались редко, только в чрезвычайных случаях. Или отправлялись в путь в сопровождении полдюжины хорошо тренированных и вооруженных до зубов воинов. Да и это не всегда помогало. В лесу водились не только дикие звери, но и разбойники. А тут какой-то смельчак решился проделать этот путь