по голове пепельницей, потом резать ему горло ножом, затем стрелять в него из пистолета и, наконец, топить в ванне. Достаточно какого-нибудь одного способа. А в нашем случае бритва Оккама явно была нарушена грабителями. Я полагаю, они вполне могли обойтись без мадемуазель Дюпре, просто зашли бы в хранилище несколько раньше или несколько позже. Впрочем…

Тут Загорский задумался и покачал головой.

– Впрочем, – продолжал он, – может быть и такое, что контролер не приходит в банк ночью в одно и то же время, и график его появлений все время меняется.

– А зачем менять график? – не понял помощник. – В чем тут смысл?

– Смысл очень простой – застать врасплох.

– Кого застать?

– Кого угодно, начиная от охраны и кончая грабителями… На то он и контролер. Что же касается графика, этот вопрос нужно уточнить в банке. И если мы правы, тогда, действительно, налетчикам надо было каким-то образом обезвредить мсье Юбера.

– А еще может быть, что его с самого начала решили убить, чтобы пустить полицию по ложному следу, – заметил Ганцзалин. – И тогда мадемуазель все равно могла понадобиться – хотя бы для того, чтобы успеть предупредить Икса и Игрека, когда именно мсье Юбер направится в банк.

Нестор Васильевич кивнул: блестяще, Ганцзалин! Именно так оно все и было на самом деле. Конечно, можно предположить, что все случилось случайно, что у одного из грабителей была такая же борода, как и у контролера и благодаря этому им удалось обмануть охрану.

– Однако, – сказал Загорский, – последняя версия не выдерживает проверки. Все дело в том, что борода у покойного мсье Юбера имела особую форму. Такая борода называется «старый голландец», требует тщательного ухода и ее, по-первых, нельзя вырастить за пару недель, во-вторых, не у всякого мужчины она вырастет. Таким образом, грабители заранее принесли с собой фальшивую бороду, имевшую точно такую же форму, что и у контролера. Это значит, что они заранее готовились убить несчастного контролера. Впрочем, это не слишком облегчает наше расследование. Пока что у нас в руках только одна, и то очень слабая ниточка – некая провинциальная актриса мадемуазель Дюпре. Вот, правда, внешность ее нам тоже неизвестна.

– А также настоящее имя, – добавил Ганцзалин.

Загорский согласился, однако сказал, что в таких случаях имя аферистки, пусть и ненастоящее, обычно знает не только жертва, но и другие люди, например, портье в гостинице. Не будет же она каждому человеку представляться новым именем – это слишком обременительно. Скажем, для Юбера она Дюпре, в банке – Дюпо́н, а в гостинице – Дюра́н. Слишком много личностей в одном человеке – это опасно, это он может сказать, как опытный разведчик. Так можно самому запутаться и оказаться разоблаченным.

– Следовательно… – начал Ганцзалин.

– Следовательно, – продолжал Загорский, – я ищу госпожу Дюпре.

Помощник посмотрел на него с подозрением:

– Что значит «я ищу»? Почему не «мы»?

– Это значит, что ты берешь русско-японский договор, который мы с таким трудом вырвали у Общества морских купален, и отправляешься в Россию, – холодно отвечал действительный статский советник. – Следствие несколько затягивается, а я обещал патрону привезти документы как можно быстрее…

– Но я… – начал было Ганцзалин, однако хозяин не дал ему договорить.

– Это первое, – сказал он. – Второе – ты едешь обратно не один, а везешь с собой Платона Николаевича. Страсть к игре – это болезнь. И хотя сейчас у него некоторая ремиссия, но выздоровел он не до конца. Каждый час, что он проводит рядом с казино, грозит опасностью, что болезнь возвратится. Поэтому надо увезти его как можно скорее. Увезти и с рук на руки сдать отцу. Не знаю, как тайный советник будет вводить его в ум – может, просто выпорет, как мальчишку, а, может, на самом деле сбросит в ров с крокодилами, но наша совесть будет чиста.

По голосу и по лицу господина помощник понял, что спорить бесполезно.

– А вы? – только и спросил он уныло.

– А я, как уже говорилось, продолжу расследование и буду искать мадемуазель Дюпре…

* * *

Однако найти барышню Загорский не успел – от Фавро пришла неожиданная новость: в одном из банков Ниццы обнаружился человек, пытавшийся разменять пятисотфранковый казначейский билет. Номер этого билета совпадал с номерами банкнот, попавших в список украденных из «Лионского кредита». Незадачливого господина задержали и доставили прямо к лейтенанту Фавро. Теперь он сидел на стуле в его кабинете, скованный наручниками, и на лице его прочно укрепилось выражение оскорбленной добродетели.

Когда действительный статский советник вошел в кабинет, обрадованный лейтенант поднялся ему навстречу.

– Вот, полюбуйтесь, – сказал он не без самодовольства. – Этот господин называет себя Викто́р Ласса́ль. Он приехал из Парижа, и, судя по всему, именно он организовал ограбление нашего банка. Как видите, полиция Монте-Карло тоже кое на что способна. Осталось только выяснить, кто он – Икс или Игрек, где его напарник, и куда они спрятали украденные денежки.

Загорский обернулся к арестованному и внимательно его осмотрел. Перед ним сидел высокий шатен атлетического сложения тридцати пяти – сорока лет, с длинным породистым лицом, ямочкой на подбородке, ухоженными волосами, небольшими усиками, прямым длинным носом. Гневным взглядом он испепелял окружающую действительность, под действие этих лучей попал сейчас и сам Загорский. Несколько секунд они смотрели прямо в глаза друг другу, наконец Загорский нахмурился и отвел взгляд.

– Вы уже допросили его? – действительный статский советник говорил так, как будто Лассаля и вовсе не было в кабинете.

Фавро самодовольно усмехнулся. Разумеется, он уже начал допрос.

– И что же?

Само собой, преступник запирается и не хочет ни в чем признаваться.

– Я не преступник, – вдруг крайне сердито сказал Лассаль. У него оказался глубокий бархатистый голос, какой иногда бывает у оперных драматических баритонов. – Как вы смеете называть меня грабителем?! Это клевета, и вам придется за нее ответить – в том числе и перед Богом.

– Я отвечаю только перед вышестоящим начальством, – решительно заявил Фавро. – Не знаю, как в полиции Парижа, а у нас в штатном расписании никакого бога не обозначено.

Лассаль хотел что-то ответить, но Загорский ему не дал.

– Где деньги? – спросил он у Фавро.

Лейтенант протянул ему ассигнацию в пятьсот франков. По его словам, еще пять таких же банкнот было обнаружено у господина Лассаля при обыске. Все номера совпали со списком ассигнаций, украденных в банке «Лионский кредит».

– Откуда у вас эти деньги? – поинтересовался у Лассаля действительный статский советник.

Тот отвечал, что выиграл их в казино Монте-Карло.

– Когда?

– Вчера вечером.

Лейтенант Фавро даже на стуле подскочил от возбуждения.

– Бесстыжая ложь! – воскликнул он возмущенно. – Вчера вечером эти банкноты уже лежали в хранилище