– Может, начнешь с самого начала? – предложила Надя.

– Я не могу рассказать тебе всю историю Аколы в двух словах, – саркастично ответила Париджахан. Она задумчиво посмотрела на Надю. – Но ты и правда знаешь о технических тонкостях магии гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Надя слабо улыбнулась:

– А это тут причем?

Париджахан откинулась на кровать, чтобы подтянуть колени к груди.

– Это важно. Видишь ли, магия начала меняться задолго до той ночи в Гражике. Я помню, как подслушивала разговор моего брата Армана с группой магов из южных дюн. Они говорили о том, как меняются звезды, что само по себе невозможно.

– Я не знала, что у тебя есть брат.

– Он ушел, чтобы присоединиться к магам, и уже никогда не вернется, – в голосе Париджахан угадывалась тщательно скрываемая боль. Она предпочитала не говорить о своем брате, и Надя относилась к этому с пониманием.

– Ты обладаешь магией, не так ли? – Это бы объяснило страх Париджахан. Это бы объяснило, почему она держала все в секрете, ведь окружающие ее люди снова и снова рушили мир с помощью магии. Надя посмотрела на Рашида: – Вы оба – маги.

Париджахан прикусила нижнюю губу, а Рашид приподнял бровь.

– Все немного сложнее, – сказала аколийка. – Я не владею магией так, как ты, Малахия и Рашид. Но я родилась под кровавой звездой, поэтому у меня есть кое- какие способности. Но маги в Аколе воспринимаются совсем иначе, чем в Транавии или Калязине. В Транавии они встречаются на каждом шагу. Здесь их почитают.

– Я бы так не сказала, – протянула Надя.

Париджахан махнула рукой.

– В бывшем Паалмидеше ты инструмент. Оружие. В Рашните ты проклятый. В Тахбини – сродни богу.

– А в Янзин Задаре?

– Ты скрываешь все проявления магии в надежде, что тебя не продадут Травашу в другой части страны, – тихо сказал Рашид.

Ох. Это тоже многое объясняло.

– Значит, ты приехала в Калязин не для того, чтобы отомстить за свою сестру, – сказала Надя.

Стальной взгляд серых глаз Париджахан был прикован к Рашиду.

– Нет, не совсем, – тихо сказала она. – В Аколе проводятся исследования. Их главная цель – продвинуться в изучении магии, найти ей новые применения, и моя семья не допустит, чтобы Траваш упустил свою выгоду.

Лицо Рашида посерело.

– Я никогда не узнаю, добровольно ли Арман пошел к пустынным магам. Но… – Париджахан замолчала, тяжело сглотнув. – Он рассказал мне, что с ним делали маги нашего Траваша. Они всегда подавали это как «просьбу», но на самом деле у него не было выбора.

У Нади закружилась голова.

– Учитывая историю твоего брата, меня немного удивляет, что вы с Малахией так сблизились.

Париджахан не стала этого отрицать и лишь пожала плечами. Но им обеим вдруг захотелось отвести взгляд, потому что они прекрасно знали, с какой легкостью Малахия обрекал других людей на страдания в своей погоне за властью.

– Придворные маги собирались забрать Рашида, и я бы никогда больше его не увидела. Это было эгоистично. Моя семья скрывала меня от людей из-за того, под какими звездами я родилась. Они запирали меня в темноте, в маленькой комнате под залом совета, чтобы я могла влиять на процесс голосования, и все решалось в их пользу, потому что вокруг меня происходят странные вещи. Иногда хорошие, а иногда плохие. Я не могу это контролировать, так что моя магия довольно бесполезна. В Аколе говорят, что боги Севера – кровожадные создания, которые так поглощены войной, что даже не замечают простых смертных, в отличие от наших богов.

– Неужели боги Аколы так сильно отличаются от наших? – спросила Надя, пытаясь понять, как ребенок, запертый в темноте и не контролирующий свою магию, мог повлиять на принятие решений. Было ли это худшим преступлением, чем изолировать ребенка в горах, чтобы подготовить его к войне? Она полагала, что нет.

– Это трудно объяснить. Они заботятся о целых народах, в то время как ваши боги привязаны к отдельным людям. Но мне казалось, что здесь я буду в безопасности. Я не была ни к кому привязана, а значит, местные боги меня бы даже не заметили.

Надя понимала, к чему она клонит.

– А потом ты столкнулась со мной.

– Мне было любопытно. И я действительно хотела отомстить. Хотела заставить Транавию страдать.

– Ты все еще этого хочешь?

– Я не знаю.

Надя прекрасно ее понимала.

– Что изменилось?

– Моя семья хочет, чтобы я вернулась. Мой отец умирает, так что Траваш будут претендовать на трон. Я – наследница дома Сирооси, и с моими способностями…

– Ох, – тихо сказала Надя.

Париджахан кивнула:

– Я хотела, чтобы Малахия помог мне выпутаться из этой ситуации. Но он хотел, чтобы я вернулась домой и отреклась от престола. Думаю, он просто не понимал, что, как только я пересеку границу Аколы, для меня не будет пути назад. Я останусь там до самой смерти.

Рашид вздохнул:

– Неужели это так ужасно?

Тяжело вздохнув, Париджахан откинула голову назад.

– Именно это я и не могла объяснить Малахии. Мне не нужен Траваш. Пусть отдадут его тому, кто хочет править. Я этого не хочу и никогда не хотела.

– Чего же ты хочешь?

Париджахан взглянула на Рашида.

– Меня правда волнует судьба Аколы. Я просто не хочу ей управлять. Но я действительно хочу помочь. И не думаю, что смогу помочь своей стране, пока здесь все не уляжется. В Аколе вот-вот начнутся волнения. Когда мой отец умрет, у нас не будет мирных выборов нового правящего Траваша. Мы на пороге гражданской войны.

Подняв бровь, Надя взглянула на Рашида, и он тихо застонал. Когда юноша протянул руку, она увидела, как на его коже распускаются цветы.

– И ты все еще не знаешь, в чем заключается твоя сила? Ты уже говорил с Остией? – со вздохом спросила она.

– У меня как-то не было времени, учитывая, что ты умерла и все такое, – ответил он.

Надя поморщилась.

– Как и в других странах, у вас много разных богов, – сказала она, и ее голос немного дрогнул, словно те знания, на которые она полагалась так много лет, больше не внушали особого доверия. – Я опасаюсь, что падшие боги решат найти новую территорию, за которой уже присматривает другое божество. Они могут развязать войну.

– Возможно, в Аколе сейчас происходит то же самое, что и здесь, – сказала Париджахан.

Надя закрыла глаза.

– Вы хотите еще что-то мне рассказать? – спросила она, хотя с нее уже было достаточно откровений на сегодня.

– Как-нибудь потом. Ты слишком устала.