— Здравствуй, бабушка, — улыбнулся я ей. — Ты не со мной торопишься встретиться?

— С тобой, — улыбнулась она в ответ. — Здравствуй, Кеннер. Как у тебя дела?

— Да у меня-то как обычно, а вот как у вас? Конкретно, всё ли хорошо с нашим небольшим совместным начинанием?

— Всё просто замечательно, Кеннер, Эльма прекрасно поставила дело. Хотя должна заметить, что меня немного смущают её доклады. В частности, она пишет, что регулярно избивает Норита. Я этого совсем не понимаю.

Я без труда уловил общую картину и засмеялся.

— Точно, там ведь как раз и нужен кто-то вроде Эльмы! Просто поразительно, как вы угадали, кого туда надо посылать. Я ведь и сам только недавно понял, в чём там дело. Понимаешь, этим карлам необходимо регулярно драться — это у них что-то физиологическое, то ли сбрасывают таким образом дурную энергию, то ли ещё что. У нас раньше как их представители приедут, так народ от них буквально стонет — хамят, безобразничают, драться со всеми лезут. А сейчас их сопровождают специальные люди, которые чуть что, сразу им в морду суют, и отношения с партнёрами полностью наладились.

— Ну надо же, — в удивлении покачала головой Стефа. — Чего только в жизни не встретишь. Ну да, получается, что Эльма там самый подходящий кандидат. Была у нас мысль заменить её одной очень способной девочкой, хорошо, что от этой идеи отказались — девочка та совсем не из драчунов.

— Только драться мало, — уже серьёзно сказал я. — Если Эльма хорошо справляется, значит, у неё и с головой всё в порядке.

— Мы это понимаем, Кеннер, её заслуг никто не оспаривает, — внимательно посмотрела на меня Стефа. — Эльма полностью свой проступок закрыла, к ней больше никаких претензий нет. Но всё равно спасибо, что ты за наших девочек заступаешься — мы это оценили.

Я смутился и не нашёлся что ответить. Мы неторопливо шли по аллее, пока не поравнялись со скамейкой, на которой сидели и о чём-то чирикали две девчонки лет пятнадцати. Они тут же вскочили и поклонились.

— Здравствуйте, девочки, — улыбнулся я им. — А на эту скамейку больше не садитесь, это сиденье уже готово сломаться. Не могу понять почему — такое ощущение, будто доска просто подпилена снизу.

Одна из девчонок тут же заглянула под скамейку и возмущённо ахнула.

— Скажите госпоже Инге, чтобы заменили здесь сиденье, — распорядилась Стефа, с интересом посмотрев на меня.

— Диверсия врага? — поинтересовался я, когда девчонки убежали, а мы двинулись дальше. — Предстоят поиски террориста?

— Никаких поисков, — усмехнулась Стефа. — Я знаю, кто это сделал и почему. Это месть за неразделённую любовь. Не думала только, что у него дело до таких пакостей дойдёт.

— А я-то верил, что у вас все подростки прямо образцовые, — укоризненно покачал головой я.

— У нас они как у всех, — с неприкрытой иронией посмотрела на меня Стефа. — Можешь попросить свою мать рассказать, что она в своё время устроила в кабинете Ольги.

— Ой, нет! — отказался я. — Не все знания одинаково полезны.

— Ну ладно, не спрашивай, — согласилась она. — Есть и более интересный вопрос: как ты это заметил?

— Контроль окружения, — объяснил я. — Мы как раз сейчас изучаем внутренние напряжения объектов, вот Менски и требует от нас постоянно отслеживать всё вокруг.

— И как успехи?

— Пока слабовато, — признался я. — Пару часов могу отслеживать, а потом устаю, и внимание рассеивается. После этого надо как минимум час отдохнуть. Постепенно дело улучшается, но до летней сессии я, скорее всего, так и не смогу отслеживать окружение постоянно. Вообще-то, бабушка, у меня есть и более интересный вопрос: почему ты ничего не заметила?

— Потому что я не могу непрерывно отслеживать окружение, вот и не заметила. Никто этого не может. Ваш Менски может требовать что угодно, но два часа — это уже замечательный результат. И если ты действительно сможешь постоянно отслеживать окружение, то это даст тебе огромное преимущество, ради которого стоит потрудиться.

— А почему же он от нас этого требует, если это считается невозможным? — в замешательстве спросил я.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Может, ставит перед вами недостижимую цель, чтобы вы как следует выложились. А возможно, он понял, что у тебя как раз может и получиться. И раз уж у тебя так хорошо с этим дело обстоит, то давай-ка добавим упражнения по сопротивлению материалов, у нас есть неплохие фамильные наработки.

Я тоскливо вздохнул, но возражать не стал. В конце концов, если уж тебя согласилась учить Высшая, то нужно стараться взять у неё как можно больше, а не канючить, что тебе и без того трудно.

— А скажи, бабушка — не доводилось ли тебе бывать на Севере? — я вдруг вспомнил, что давно собирался у неё об этом спросить.

— А что ты имеешь в виду под севером?

— Я имею в виду не тот север, который нами освоен, а те области, куда нормальные люди не заходят, и которые вообще не принято упоминать.

— Ах, ты об этом Севере. Была там краем, а что?

— Что ты можешь о тех местах рассказать?

— Да мало что могу на самом деле, — Стефа задумалась. — Нам те места не особо интересны. Встречаются там разные интересные звери и растения, но мы ведь не зоологи и не ботаники. Мы больше по ископаемым, а там что-то добывать смысла нет. Слишком сложная логистика. Нам проще то же самое рядом с Рифейском добыть. А чем тебя те края заинтересовали?

— Нас туда собираются на практику послать, но как выяснилось, наши преподаватели сами толком не знают, что там может встретиться. Вот мы и нервничаем.

Стефа пренебрежительно махнула рукой.

— Да ничего там такого страшного нет. Есть кое-какие необычные существа, так они подыхают не хуже обычных. Просто соблюдайте технику безопасности, правильно одевайтесь, не ходите поодиночке. Если гулять там, как в парке, то понятно, что можно пострадать, и если соблюдать осторожность, то серьёзной опасности нет. В тех местах ведь народ ещё не так давно травки собирал, и ничего. Хотя иногда гибли, конечно, как без этого.

— А сейчас не собирают?

— А сейчас большую часть этого научились синтезировать, так что цены