— Расскажу, — пообещал я.

— Надеюсь, на этом всё? — спросила она, поднимаясь из-за стола. — А то мне уже пора.

— На этом всё, — подтвердил я, поднимаясь вслед за ней. — Благодарю, что откликнулись на моё приглашение.

Анна кивнула, надевая симпатичную шапочку с кошачьими ушками и придирчиво рассматривая себя в зеркале. Шапочка настолько контрастировала с её образом строгого начальника, что я не смог сдержать улыбки.

— Симпатичная шапочка, — заметил я улыбаясь. — И выглядите вы в ней на удивление мило.

— О, кажется, это комплимент, — засмеялась она.

— Всего лишь констатация факта, — возразил я.

— Пусть так, но всё равно приятно, — ответила она, заправляя выбившуюся прядь. — Когда я была ребёнком, бабушка связала мне точно такую же шапочку. Я её просто обожала, и долго плакала, когда она случайно потерялась.

По-моему, подобные шапочки всё-таки больше подходят для детей, чем для взрослых женщин. Хотя в последнее время я часто вижу их на улице, и даже у Ленки появилась серенькая шапочка с круглыми ушками как у мышки. Я нахмурился, пытаясь понять, что может означать посетившее меня неясное ощущение.

— Как удачно сложилось, что ваша любимая шапочка вдруг вошла в моду, — заметил я. — Поразительное совпадение, правда?

Анна ничего не ответила, но с интересом посмотрела на меня.

— А что у нас ещё неожиданно вошло в моду? — продолжал я. — Какие новые тенденции внезапно появились в массовом сознании? И кстати, князь знает о том, что вы балуетесь в княжестве административным регулированием?

— Так и знала, что вы быстро это поймёте, — со вздохом сказала она, садясь обратно на стул. — Садитесь, Кеннер, давайте сразу и окончательно всё выясним, чтобы у вас больше не возникало подобных вопросов.

Я тоже уселся, насторожённо на неё глядя.

— Отвечая на ваш вопрос, Кеннер: князь знает. Более того, это его требование, чтобы я как можно быстрее освоила эту методику. Административное регулирование в интересах княжества — это прямая обязанность главы Круга Силы, и я прошу вас помнить, что это государственная тайна. Ваши отношения с женой мне известны, но даже ей этого знать не стоит.

— Хорошо, я не буду ей ничего говорить, — согласился я. — Но для меня довольно неожиданно, что князь полагается на административное регулирование, а не на более традиционные средства.

— Вы имеете в виду пропаганду? А вы много пропаганды у нас видели?

— Пожалуй, что и нет, совсем не видел, — я с удивлением осознал, что и в самом деле никогда не замечал каких-то настойчивых попыток куда-то сместить общественное мнение.

— Пропаганда слишком опасна, Кеннер, — мягко сказала Анна. — Правители часто не могут удержаться от соблазна быстро обеспечить поддержку общества, но за это всегда приходится дорого платить впоследствии. Ведь пропаганда действует на всех, включая тех, кто её использует. Удивительный факт, но люди быстро начинают верить в то, что они сами же и придумали. Они что-то сказали, кто-то повторил, это пошло дальше, и когда выдумка возвращается в исходную точку, она становится непреложным фактом для всех. Вы же понимаете, чем это опасно?

— Потеря связи с реальностью? Ошибки в оценке политической ситуации?

— Совершенно верно, — кивнула она. — Кроме того, пропаганда убивает альтернативные точки зрения. Это естественный процесс — когда начинает навязываться какой-то один взгляд на вещи, все другие вскоре начинают восприниматься, как враждебные. В результате пропаганда сначала цементирует общество, а затем маятник качается в обратном направлении. А поскольку естественные регуляторы к этому времени уже успевают атрофироваться, это часто приводит к социальным потрясениям, которых государство может и не выдержать.

— И получается, что именно административное регулирование является залогом стабильности, так? — задумчиво заметил я.

— Совершенно верно. Князь не использует пропаганды — он, наоборот, тайно поддерживает альтернативные взгляды. Причём поддерживает даже тех, кто, скажем так, не вполне дружественно к нему настроен.

Я сразу же вспомнил, как мы случайно узнали о тайной поддержке людьми князя «Русского голоса» — вестника самой непримиримой оппозиции. «Русский голос» был враждебен князю настолько, что никто не понимал, почему подобный пасквильный листок вообще может существовать.

— Оппозиция используется как предохранительный клапан, чтобы стравливать лишнее давление? — догадался я.

— Браво, Кеннер, — одобрительно кивнула Анна. — Именно так. Вспомните, сколько столетий у нас не было никаких социальных потрясений. Если изредка и происходят народные волнения, то они носят локальный характер, никогда не бывают направлены на власть, и всегда очень быстро затихают.

Я сразу и полностью ей поверил. Действительно, всё это вполне объясняло поразительную устойчивость нашего общества, которая всегда меня удивляла.

— А скажите, Анна, — вдруг пришла мне в голову мысль, — в чём заключается роль киевских гражданок? Не может ли оказаться, что они тайно рулят нами из-за кулис?

— Нет-нет, ни в коем случае, — решительно отказалась она. — Поверьте, это не прошло бы незамеченным. Их роль ограничивается небольшой помощью — они всего лишь вводят в курс нового главу Круга Силы и во внутренние дела княжества не лезут.

— Но получается, что они являются гарантами стабильности власти в княжествах?

— Пожалуй, можно сказать и так, — согласилась Анна. — Хотя, если строго между нами, Кеннер — кое-что и меня заставляет задуматься. Вот, в частности, вас никогда не удивляла такая крепкая дружба княжеств? Ведь ещё во времена Владимира Окаянного ничего подобного не было, княжества воевали друг с другом больше, чем с внешними врагами. Рязанцев, например, соседи просто ненавидели, и к Рязани относились хуже, чем к кочевникам. Но последнюю тысячу лет или даже больше у нас сплошное благолепие.

— Полагаете, здесь приложили руку гражданки? — задумчиво сказал я. — Очень может быть. И скорее всего, так и есть. Не удивлюсь даже, если съезды князей решают именно то, что решили гражданки. И как вы к такому относитесь?

— Я пока не сформировала своего мнения, — пожала плечами она. — Если судить по результатам, то в целом, скорее, положительно. Во всяком случае, каких-то отрицательных сторон я пока не вижу. Если не считать того, что немного обидно сознавать, что нашей жизнью управляют какие-то кукловоды со стороны.

— Если не считать этого, — согласился я.

Глава 14