Физиономия сотника выразила глубочайшее сомнение, но он явно решил, что если большая шишка из столицы вознамерилась самоубиться подобным извращённым образом, то было бы глупо пытаться этому препятствовать.

— Проводите меня до входа, почтенный, — распорядился я, — а заодно расскажите, какие у вас есть проблемы, и что вам нужно для их решения.

Он посмотрел на меня с ясно выраженным недоверием, и я опять почувствовал приступ раздражения.

— Да, вы совершенно верно подумали, что я вряд ли стану решать ваши проблемы, — сказал я хмуро. — Но через меня у вас есть возможность обратиться напрямую к князю, так что пользуйтесь этой возможностью, пока она у вас есть.

Сотник призадумался.

— Проблема у нас действительно имеется, — наконец нерешительно сказал он. — Хотелось бы всё-таки открыть лавку, а то любую мелочь приходится доставлять с оказией из Рифейска, а это долго и дорого.

— А что, лавка разве не работает? — удивился я.

— Здание возвели, а лавка так и не открылась. Сначала предполагалось, что торговать будут какие-нибудь посторонние лавочники, а потом пришло распоряжение о закрытии доступа в посёлок для посторонних, вот так и вышло.

— Да, нехорошо получилось, — согласился я. — Похоже, об этом просто забыли. Но эту проблему я могу решить и сам, князь для этого не нужен. Я отдам соответствующее распоряжение, лавка скоро откроется.

— Благодарю вас, господин Кеннер, — с облегчением сказал он. — Остальное мы вполне можем решить сами.

— А что именно вы имеете в виду? — полюбопытствовал я.

— Обычные текущие проблемы, — небрежно махнул он рукой. — Например, бандиты. Хотя и старателей от бандитов часто не отличить… в общем, места здесь дикие. Нас всего несколько дней назад из леса обстреляли.

— Причина известна? — перебил его я. — Просто так обычно ведь не стреляют — всегда есть шанс получить пулю в ответ, а этого никто не хочет.

— Появлялись здесь недавно какие-то непонятные люди, пытались пройти к вратам. Видимо, собирались провернуть какое-то мутное дело с карлами. Мы думаем, что это они и постреляли со злости, мы ведь никого к вратам не подпускаем.

— Вполне возможно, — согласился я.

— Парни, конечно, тоже постреляли в ответ, но без толку. Они ушли в тайгу, а там их преследовать бесполезно — можно легко на пулю нарваться, да и следопытов у нас нет.

— Можно для таких случаев придать вам разведывательный дирижабль, чтобы с высоты направлять преследование, — предложил я.

— Нам это не нужно, — покачал он головой. — У нас нет задачи истреблять бандитов, тем более здесь каждый второй старатель бандитизмом промышляет. Наша задача — охранять врата, а для этого достаточно вырубить лес на пару сотен саженей. У здешних обычные охотничьи винтовки, даже без оптики, для них двести саженей уже предел эффективной дальности. Разок причешем в ответ лес из крупнокалиберных пулемётов, и желание пострелять по нам пропадёт сразу и надолго. От крупняка за деревом не спрячешься.

За разговором мы пришли к Доломитовым вратам и остановились.

— Ну что же, почтенный, дальше меня провожать не нужно, — я повернулся к сотнику. — Если у вас возникнут проблемы, которые невозможно будет решить рапортом по команде, напишите мне доклад и передайте с первым же дирижаблем. Даже если я не стану помогать сам, то смогу обсудить это с вашим командованием. Меня они выслушают внимательно.

— Благодарю вас, господин Кеннер, — козырнул он, а я двинулся к вратам.

Караулку в вольных позах подпирали двое карл с изукрашенными резьбой карабинами. У меня давно уже зародилось сомнение насчёт того, стреляют ли эти карабины, или же это просто украшения, вроде аксельбантов.

— Ну и куда ты прёшься, наружник? — лениво осведомился один из стражей.

— А тебе-то не всё равно? — также лениво ответил я, приостановившись и внимательно его разглядывая. Если уж рифы так любят получать по морде, то я готов им это обеспечить — настроение для этого у меня было как раз подходящим.

Тот тоже внимательно пригляделся ко мне, но всё же решил не связываться, а мирно заметил:

— Ну, мы вроде как охраняем тут.

Я тоже не стал настаивать на драке и так же мирно объяснил:

— К старейшине Кальциту иду.

— А старейшина с тобой говорить станет? — удивился стражник.

— Это наружник Арди, — вмешался второй стражник. — Я его знаю, он уже прилетал.

Я пригляделся и тоже его узнал — он стоял здесь на страже, когда я прилетал к Кальциту подписывать бумаги.

— Так это ты и есть Арди? — переспросил первый. — Ну, с тобой Кальцит, наверное, будет говорить. А дойти-то до него сможешь? — в голосе у него ясно звучала ирония.

— Бывал у вас, дорогу знаю, — кивнул я. — Но вы передайте Кальциту, что я к нему иду. Пусть мальца какого-нибудь навстречу пошлёт проводить к нему.

Стражники переглянулись.

— Ладно, передадим, — озадаченно сказал первый, и оба провожали меня взглядами, когда я двинулся дальше.

Я прекрасно помнил эти коридоры и шёл по ним уверенно. Когда Норит вёл нас в своё поселение, я на всякий случай оставлял метки, и они до сих пор прекрасно сохранились. Хотя я почему-то чувствовал и чужие метки — гораздо слабее, но достаточно разборчиво. Долго не мог понять в чём дело — аурные метки индивидуальны, и кто-то другой их почувствовать просто не может, — а потом до меня дошло, что это метки Ленки. Видимо, с тех пор мы стали ещё ближе, и наши ауры стали настолько похожи, что мы начали ощущать метки друг друга.

Сейчас, когда я был один и мог не опасаться показать Милане Бобровской лишние знания, я шёл не торопясь, с интересом разглядывая резные панели. В основном там были показаны сцены из жизни карл — картины труда, какие-то непонятные ритуалы, изображения больших сборищ — то ли что-то вроде вече, то ли просто народные гулянья. Но встречались и изображения подземных тварей, из которых кое-каких мне доводилось видеть и своими глазами. Особенно впечатлила картина, где существо, немного похожее на гигантскую лягушку, пытается убежать от потока Чистильщиков — я даже содрогнулся от жутковатого воспоминания. С интересом отметил, что некоторые существа — как те же Пожиратели душ, — выглядели немного не так, как я их