Я ведь не шутила.

Как-то сразу вспомнилось посидеть на дорожку, посыпать солью порог и не здороваться через него, не удостоверившись, что соседи – люди, а не нечистая сила. И ведь было что пострашнее. Некоторые матери, отрицавшие достижения доказательной медицины, по младенцам хлебный мякишек катали, уверившись, что снимут с ребенка младенческий пушок и множество сглазов. Не будем говорить об их уме, количестве извилин и прочем, традиции же…

Я повернулась к Максу в поисках поддержки, но он, собака такая, поддержал толпу.

– Очень похоже, Ульян. В Упсе, – так именовали Университет, – часто что-то случается. Если события связаны с одним человеком, и неважно, мужчина он или женщина, его называют принцессой в башне. Не будешь же ты отрицать, что с тобой ничего не связано?

– Конечно, буду, – не согласилась я. – Все произошедшее – результат моих действий.

– А удар по голове на лестнице? – вспомнила Злата, вызывая еще больший шквал вопросов.

Наши спутники успели увериться, что причина моего падения была – глупая неосторожность. Но кто бы меня слушал?

– А удар от меня за то что ты проболталась? – мрачно  пригрозила я кулаком, напоминая о том, что ректор и декан просили сохранить подробности в тайне.

С моим широким кругом общения это практически невозможно. А самое ужасное, что я, добрая душа, всем доверяла…

От разборок нас спасли проходящий мимо куратор и княгиня Соболевская, повиснувшая на руке Бойцова. А я то думала, что она нацелилась на ректора и не там искала опасность.

– Бабкина, что вы здесь делаете? – опешил профессор и округлив взгляд.

 Он останавливал свои пытливые глаза на Максиме, но, кажется, ничего не понял.

– У вас больничный.

Я прищурилась, подмечая возложенную на него женскую ладонь.

– Скучно в комнате, Вячеслав Алексеевич. Хотела не отставать за однокурсниками.

– Отлично, – протянул мужчина, сбрасывая руку Марии Федоровны со своего локтя. – Раз уж вам не усидеть на месте, после завтрака жду на улице. У меня как раз свободное время оказалось.

Кажется, я проиграла битву, а возможно, войну.

– Конечно, конечно, – наиграно воодушевленно произнесла я, оборачиваясь на друзей.

Нет бы, сидела бы тихо у себя, дневник читала. Что меня дернуло на занятия пойти?

– Вы только не опаздывайте, Ульяна, – прищурился преподаватель. – Отработкой руками домовиков вы не отделаетесь.

Сквалыга, какая ему разница, кто устроит уборку? Вячеслав Алексеевич ушел, а я  тут же набросилась на друзей.

– Это вы во всем виноваты. Сидела бы у себя и романтическую литературу читала.

– Да он к тебе с первого дня привязался, – отмахнулась от меня русалка, подсев и зашептав мне на ухо. – Не собираюсь за это извиняться. Я бы на твоем месте, наоборот,  радовалась.

– За что, Мила? – не понимала я. – За что?

– За то, дурочка, – Моревна улыбнулась. – Что я постоянно ищу внимания Дмитрия Игоревича, а тебе и шевелиться не требуется. Любой студент с толикой разума заметил бы, что Бойцов тобой интересуется.

– Мной? – ошалела я. – Он меня  определенно ненавидит.

– Ну да, – усмехнулась девушка. – Погнал всех в коммуну к ведьмам из-за тебя, и на празднике он тебя обнаружил, прогоняя всех любопытных. Мне-то не ври. Дмитрий Игоревич меня, конечно, взгрел за нарушение правил и частично опозорил, но совсем не так аккуратно, как это сделал Бойцов.

Вспоминая их прощание, я была готова подтвердить слова ректора. Он, так-то, неслабо прошелся по самолюбию морской царевны.

– Это необходимость, – возразила я. – А кто бы нас еще нашел среди Бабок-Ежек?

– Мои родные братья, – развела руками Мила. – Они, конечно, вызвали преподавателей, но это так… Руслан, Платон и Рафаэль даже не старались нас отыскать.

– Тогда дело не в преподавателе, – попыталась я возразить, сохраняя честь профессора.

– Дело в тебе,  Ульянка. – устало сообщила Моревна. – Ты не безразлична Вячеславу Алексеевичу. Признай это, и я от тебя отстану.

Я задумалась. Вспоминая поведение Бойцова, его заботу после злополучной травмы, а еще полусонную явь, что мне привиделась, когда я страдала от действия «эйфории», слова русалки казались толковыми. Но нет… это же бред какой-то.

– Мила, что ты к Ульяне пристала? – встала на мою защиту более чуткая Злата. – Она сама со своим куратором разберется. Давайте лучше на завтрак поторопимся. Не хочу доедать остатки как опоздавшая.

– Как это зачем? – вскинулась Мила, не теряя хватки и не желая переводить тему. – Она, как хорошенькая и послушная девочка, будет все отрицать, отмалчиваться, а я буду с удовольствием упоминать «я же говорила».

Эх, повезло мне с одной подругой. Про вторую я, пожалуй, еще подумаю. Но я, зная  Злату с детства, понимала, что дело нечисто. После праздника она немножко сторонилась Андрея и вспыхивала каждый раз при его появлении. Учитывая, что меня она с расспросами не пытала, я тоже не хотела бросаться на амбразуру и выпытывать из нее подробности проведенного вечера с парнем, но, каюсь, не удержалась. Да и стрелки удачно перевела.

– А ты сама не хочешь поделиться с нами, что с тобой происходит? – намекала на ее опущенные ресницы и поглядывания в сторону, где обосновались богатыри.

Волкова окончательно покраснела.

– Нет! – воскликнула она.

– Ой, ладно, Злата. – С силой хлопнула ее по спине не стеснявшаяся ни разу Моревна, – если ты не расскажешь, то наябедничаю я.

От выворачивания души наизнанку  оборотницу спас  и отвлек всех нас Максим, появившись непонятно откуда.

– Вы чего застыли, девчонки? – удивился он, прищуриваясь и подмечая наше явное тушевание.

Ни для кого не было секретом, что я парню нравилась. И хотя между нами до сих пор ничего дальше держания за ручку не происходило, он не оставлял надежд. Даже стыдно как-то.

– Вот, держи, – он вручил мне плеер, который я прихватила из Москвы. – Я смог его починить.

До праздника я успела пожаловаться, что не могу слушать музыку в каком угодно варианте, потому что сломала плеер, а смартфоны, увы, в Тридевятом царстве не работают. Между прочим, их группа «Изагорские еноты» специально для меня и других любителей артефактов из немагического мира,  и таких собралось немало, записала демку.

– Да? – я просила, прижимая к груди любимый предмет. – А как? В Университете даже электричества нет.

Макс загадочно улыбнулся и махнул рукой.

– Мне это почти ничего не стоило.

– К-каук эт-тоу не с-стоуилло?! – ошалел пришедший вместе с ним Марк. – Д-да т-тыу вв-есь го-ноу-рар от-тдал, чт-тоб-бы оун зар-работ-тал.

– Я бы так не сказал, – юноша пристыженно опустил глаза, вызывая во мне одновременно ощущение паники, вины и дебильного чувства женской беспомощности.

– А яу б-бы т-таук ска-у-з-зал.

 Это только в сказках пишут, что за щедрые подарки ты ничего не должен, а на