От разговора на душе остался неприятный осадок. Соколу было неловко от того, что он ничего не делал и не пытался вытянуть из Орла правду. Но, с другой стороны, разве его не просили молча уйти и не бередить старые раны?

Посидев ещё немного, он, не дождавшись от командира ничего вразумительного, воспользовался его добротой и отправился к нему в палатку.

Уснуть в этот раз получилось намного быстрее. Возможно, сказывалось возникшее напряжение, а, возможно, Сокол просто надеялся, что всё произошедшее — это неудачный сон, который утром благополучно забудется.

* * *

Снова какие-то противные звуки, только в этот раз они доносились откуда-то снаружи. У них там что, началось очередное незапланированное собрание?

Сокол раздражённо закрыл уши, но кто-то вошёл в палатку, впустил солнечный свет и жизнерадостно прокричал, прежде чем уйти:

— Вставай, соня! Из-за тебя мы тут торчим больше положенного!

Кому принадлежал этот звонкий голос? Ворону? Нет, тот будет как-то поспокойнее. Да и пинать начнёт, а не кричать. Сове? Определённо нет. Кто же это тогда?

Сокол открыл сначала один глаз, а потом другой. Он принципиально долго нежился на месте и переворачивался то на один, то на другой бок. В конце концов, он оклемался, пригладил торчавшие волосы и неохотно выбрался из палатки. Его сразу встретила довольная физиономия Скворца.

Точно. Именно он посмел так нагло разбудить Сокола и испортить ему самый лучший сон, где он безмятежно парил над землёй и не знал печалей. Его Сокол тоже захотел сбросить со скалы. Вслед за Вороном, чтобы ему внизу было не так одиноко.

— М-м-м! Привет-привет! Как спалось? Что снилось?

Скворец кружил возле него, как назойливое насекомое, и бессовестно нарушал личное пространство. Сокол, сдерживаясь из последних сил, искал Орла, но его нигде не было, как и большей части команды. Только Сова, Ворон и эта ошибка природы. Отлично, просто замечательно.

— Где остальные? — сонно пролепетал Сокол, потирая глаза.

— Они недавненько ушли! Злой человек их заставил, ур-р! А вот нас из-за тебя оставили здесь! Но если мы поспешим, то догоним их!

— Кру-у-уто. Как я рад, что нас бросили.

— Вовсе нет! Командир никогда бы так не сделал, если бы на него не надавили!

— Да знаю я, гений. Это был сарказм.

— А-а… вот оно что! Ха-ха, очень смешно!

— Обхохочешься.

Ворон, не теряя ни минуты, убрал палатку. Сова тоже не стояла и не слушала бесполезную болтовню — уже шла впереди них и изредка оглядывалась назад.

Ворон, дружески толкнув Сокола в плечо, подмигнул ему. Наверное, он испытывал такую же боль от присутствия неугомонного Скворца.

— Пошли уже.

Ворон поднажал, а следом за ним поскакал Скворец. Он размахивал руками и улыбался во все тридцать два, словно утро было поистине редким, солнечным и удивительным.

Нет, солнечным оно действительно было, но для Сокола абсолютно каждый радостный момент казался мрачным и гнилым. Он презирал если не весь мир, то свою скверную судьбу уж точно. Так пакостно на него влияли резкое пробуждение и недосып — всё же его ночь прошла гадко.

— Как думаете, на солнце тоже живут, м-м-м… какие-то жёлтые драконы, которые умеют дышать солнечной энергией?

Скворец держался рядом с Вороном, но у Сокола было ощущение, что донимали только его. Звонкий голос Скворца был проклятием, от которого невозможно было сбежать — везде найдёт.

Да, Скворец был приставучим человеком, однако, когда хорошее настроение, его легче не замечать. Сейчас же Сокол не мог похвастаться нормальным расположением духа. Ему хотелось куда-нибудь уйти и застрять там до скончания веков, лишь бы не слышать невыносимого Скворца.

— Или может проживают какие-то солнечные нивры? Или люди? Или оуви?

— Или сейчас там чисто случайно окажешься ты, — Ворон дал оплеуху Скворцу, отчего тот застонал от боли.

Сокол, к своему стыду, со злорадством улыбнулся. Уже давно надо было врезать этому паршивцу.

— Ну и ладно, — угрюмо промычал Скворец, обижаясь на всё и вся. — Ну и не надо. Не больно и хотелось!

Оставшаяся часть дороги прошла на удивление мирно. Никто не пытался заговорить, чтобы развеять нависшее молчание — всем, даже Сове, было как-то безразлично, что Скворец не продолжал жаловаться на всеобщую несправедливость по отношению к нему.

Зато Сокол радовался. Совершенно недостойный поступок, но он же не Сущий, чтобы быть милосердным ко всем. И уж тем более не благородный Орёл, который был против краж, убийств, действовал по принципу «Око за око» и всегда стремился к тому, чтобы его команда не унывала.

Командира они догнали относительно быстро. Он что-то говорил держащимся рядом с ним людям и по привычке размахивал руками, пока сопровождающий излишне нервно стучал ногой. Когда Орёл краем глаза заметил, как к нему со всех ног мчались те, кого он недавно оставил, то сдержанно улыбнулся и подозвал их к себе ближе.

Сокол под этой миролюбивой маской почувствовал что-то неладное, но предпочёл тактично проигнорировать.

— С этого момента идём быстро, иначе не успеем дойти вовремя, — Орёл интуитивно, с максимальной осторожностью, потрогал свою бороду и задумчиво хмыкнул.

— Даже не дадите перекусить? — бровь Ворона недоумевающе поднялась.

— Даже это, — ответил за него человек.

— Да. Чем быстрее дойдём…

— …тем быстрее закончим, — договорил за Орла Ворон. — Ясно.

Он намеренно приостановил шаг, чтобы поравняться с плетущимся позади всех Соколом. Ворон, что-то обдумывая, сначала молчал, но желание поделиться своими наблюдениями взяло верх, и он, ещё раз глянув на Сокола, открыл рот:

— Он как будто поставил цель превыше нас. Это на него не похоже. Ещё и рванул, пока ты спал… Конечно, если бы мы сильно задержались, то он бы подождал нас, но всё равно! Ты же меня понял, да? Я думаю, что во всём виноват этот странный мужик.

— Да забей, Ворон. Что мы можем сделать? Сказать, что устали? Пока этот кретин с нами, ничего не изменится.

— Я знаю, — он замолк, но потом снова с огорчением продолжил: — Но он наш командир. Он заботится о нас. Мы можем подойти к нему и попросить сжалиться. Неужели ты сам этого не хочешь?

— Если ты не заметил, я из-за твоего храпа опять не выспался. Поэтому сейчас я хочу просто побыть в тишине. Без твоего общества, если что.

Ворон намеревался было высказаться касательно грубого ответа Сокола, выразить всё своё негодование и презрение по отношению к его эгоизму, но не стал и специально отошёл от него подальше, чтобы оставить зануду одного.

Сокол, тихо ругнувшись, только сильнее разозлился на себя. Ему тоже хотелось поделиться своим возмущением, с кем-то обсудить эту ситуацию. Может, даже пошутить над их сопровождающим, чтобы немного успокоиться и улучшить своё настроение.