— У дознавателей имеются свои способы развязывать языки упрямцам, — поведал адвокат хмуро.

Арестант вздрогнул, поднял испуганный взгляд.

— Я… понимаю, господин, — отозвался он. — Но я не знаю, с чего начать. И… я вообще плохо помню, что произошло. Помню скитания по бесконечным коридорам. Наверное, это было подземелье. Но я не уверен, — и смолк.

Снова опустил взгляд.

А с чего адвокат его расспрашивает? Если его обвиняют — так и спрашивать должен дознаватель. Которого он, Аргент, так и не увидел с момента ареста. Вчера до него дела никому не оказалось. Да и нынче — сидит здесь уже битый час. А адвокат, которого не волновали проблемы безвестного бродяги, слишком уж настойчиво требует ответов.

Словно заинтересован кровно.

— Если не получается вспомнить сначала — начни с конца, — мягко подсказал он. — Ты бродил по лабиринтам. Где-то под землей. Ты так решил, должно быть, потому что там не было окон. И не видно было солнечного света. А как ты очутился в Ковентри? И где именно ты вышел в город. Ты же вышел откуда-то?

Парень снова взглянул на него. Застыл, размышляя — как лучше сказать.

— Понимаете, господин, — тихо начал он. — Я в последний раз очень долго шел. Пустые переходы тянулись и тянулись, и выхода не было видно. Так что я устал, выдохся и лег спать. Нашел место прямо на полу. А проснулся на скамейке возле какого-то дома. Встал и пошел, потому что не понял, где нахожусь. А окон там и правда не было, — прибавил он задумчиво.

— Там — это в лабиринтах? — уточнил адвокат после некоторого молчания.

— Ну да, — парень кивнул. — Я в ту казарму ночью зашел. Луна светила, — он помолчал. — А потом бродил, бродил…

— А что ты ел? — спросила вдруг Эльза. — Ты ж сказал — может, не один год бродил.

Аргент вжал слегка голову в плечи, кинул взгляд на адвоката. Ему показалось — тот сейчас одернет жену, чтоб не вмешивалась. Но он вроде как и внимания не обратил.

— Ну, — промямлил парень. — Я как-то улиток ел… голодный очень был. А я ведь помню — их едят! Помнишь, Эльза? — он сам не заметил, как тон его сделался более оживленным. -Мы детьми еще были, и как-то недалеко от речки, на поляне, видели троих, которые улиток жарили на костре и ели? А…

— Нет! — рявкнула вдруг Эльза, заставив его вздрогнуть. — Ничего такого я не помню.

Она нахмурилась, руки сложила на груди. Парень недоуменно воззрился на нее.

Судя по резкому возгласу — помнит, и даже очень. Только чего тогда так орать? Уверять, будто не помнит ничего.

Он в последний момент прикусил язык, чтоб не озвучить очевидного: всё она помнит прекрасно. Если так говорит — значит, хочет, чтоб так думали. Явно не он, Аргент — на то, что думает он, она плевать хотела. Он — простой бродяга, без имени и прошлого. А вот муж… только для чего ему врать? Что такого-то стряслось в тот день? Ему тогда было лет тринадцать, да она на полгода-год младше его. Он каким-то чудом исхитрился улизнуть из-под бдительного ока дядюшки. Попало потом, конечно, за то, что увильнул от работы. Но зато Эльза тогда еще не насмехалась над ним за то, что он — нищий! Да и друзья у него были…

— Ну да, — пробормотал он. — Я, наверное, напутал. В общем, я как-то улиток ел, вкусные оказались. Только огня не было — пожарить их. Так есть пришлось. Голодный был. А другой раз я улитками отравился, и еще они горькие были.

— Ты что, целый год, или сколько ты там блуждал — питался одними улитками? — подал голос адвокат.

— Ну, не только, — пробормотал Аргент.

Помнится, он и крыс ловил — в удачные дни. Как-то даже птичка попалась. Уж только Творцу ведомо, как она залетела в проклятое здание!

— Что ж, — резко оборвал его адвокат. — Ты сумеешь показать то место в городе, где проснулся? Ты ведь говоришь — спать ложился где-то там, — он неопределенно мотнул головой. — А проснулся уже на улице.

— Как же я найду то место, — растерялся парень. — Я города-то не знаю!

— Ну, ты же шел по улицам. Наверняка и дорогу запомнил. Дома, мимо которых шел.

Парень недоверчиво покачал головой.

— Я не найду, господин, — выдавил он. — Город такой большой! Я ведь шел, куда глаза глядят. Дорогу не запоминал. Да и на что оно вам?

— А это не твое дело, — резко оборвал тот. — Оно и не мне вовсе надо. А людям, которые заинтересовались историей твоих похождений. Шутка ли — вот так запросто из Гельвеции в Манор!

Людям, значит. Ну да, чего ж не понять. То — люди. А он — так, бродяга.

— Большой город-то, — повторил Аргент, опустив голову. — А я здесь впервые очутился. Я и назад к рынку-то вряд ли дойду. Плутать придется. А уж туда, где проснулся, — он покачал головой.

С грустью подумал, что совсем и не лукавит. Ковентри и правда велик. Он бы, может, и сам рад вернуться, откуда пришел. Да не сможет!

— Ну, пусть так, — согласился неожиданно адвокат. — Иди тогда. Посиди еще немного, подумай. А через пару-тройку дней я с тобой снова поговорю.

— Что? — переспросил парень в удивлении.

Тратить на него время и объяснения адвокат не стал. Явился стражник, бесцеремонно препроводил арестанта обратно в камеру.

Это что же — его совсем отсюда не выпустят? Да как так! Не могут ведь годами держать его взаперти?

Хотя кто ж им помешает! Аргент сжался в комок под стеной прямо возле выхода. А что за разница, чего по камере ползать? Никакого смысла. Что за место в помещении ни выбери — все одно: сиди, пока господа не сменят гнев на милость. А они, может, вовсе никогда и не сменят.

Парень представил, как идут годы. Сменяются в камере одни арестанты другими. А он все сидит и сидит, забытый тюремщиками. Представил — и внезапно успокоился.

Ну, чего ему? Он ведь помнит, как долгие дни и седмицы скитался по лабиринтам и подземельям, не в силах отыскать выход. Пил воду, где придется.