Шрифт:
Закладка:
— Разгружаю, — отозвался Гедимин. «Наверное, увидел неладное на мониторах,» — понял он причину появления Кенена в реакторном отсеке и слегка смутился. «Надо было предупредить.»
— До срока? — недобро сощурился на него Маккензи.
— Это для Линкена, — ответил Гедимин. — Весь этот металл. Выгрузим плутоний — снова запущу синтез. С тридцатью его килограммами и нашей выгрузкой. Тогда хватит и твоему проекту.
Кенен ухмыльнулся.
— Не моему, а твоему, Джед «Кецаль», — нараспев проговорил он. — Точно нужно переводить наш металл на Лиска?
Гедимин отвернулся. Оставалось извлечь последние слои плутония — они уже были отсоединены от общего стержня и лежали, вложенные друг в друга, на дне реактора.
— Сколько там? — спросил Кенен.
— Девятьсот пятьдесят, — ответил Гедимин, заворачивая последние стержни в защитное поле. «Прочные,» — подумал он, тронув пальцем горячую поверхность. «Сами не развалятся. Придётся срезать с каркаса.»
— Девятьсот пятьдесят… — Кенен протяжно вздохнул. — Ты всё это заберёшь?
— Этого мало, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Нужно килограмма полтора.
«Для твэла Линкена и для меня,» — закончил он уже беззвучно. «Экспериментальный твэл. Добавлю „ириена“, уменьшу долю ипрона. Может, это добавит стабильности…»
17 января 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Хватит на сегодня,» — Гедимин, бросив последний взгляд на остывающее оборудование, уплотнил защитное поле, включил вентиляцию на полную мощность и вышел из цеха. «Хорошо работать, когда не дёргают. Если не дёрнут и завтра, девятнадцатого можно будет запустить реактор.»
Плутониевый реактор был остановлен и разгружен сегодня утром; переработка урано-плутониевой смеси продолжалась весь день, и Гедимин устал и заметно перегрелся. До душевой идти было далеко, и он, поддев пластину обшивки, извлёк наружу узел водопровода и воткнул трубки под скафандр. Холодная жидкость потекла за шиворот, приятно остужая кожу, и сармат прижался спиной к переборке и блаженно зажмурился.
— Термодатчики? Какие термодатчики? — донеслось сквозь шипение помех. Гедимин удивлённо мигнул, но тут же понял, что неполадка не в его шлеме, — это Кенен, общаясь с кем-то из сарматов через коммутатор, не до конца заблокировал остальные каналы.
— Серьёзно? Наверное, я потерял эту часть списка, — продолжал Маккензи. — В любом случае, сейчас на это нет денег. Ну правда, Айзек, — нельзя было подойти с этим раньше?
Гедимин мигнул. Скафандр уже отфильтровал и выпустил обратно в трубы большую часть воды; меньшая ещё хлюпала в сапогах, но сармат решил вылить её позднее. Он отсоединился от водопровода и быстро пошёл к отсеку управления.
Кенен уже выходил оттуда — стоял в приоткрытом проёме, держась за крышку люка.
— В начале июля, Айзек, — быстро говорил он, повернувшись лицом к дезактивационной камере. — В первых же числах, ладно?
— Мать твоя пробирка! Они уже неисправны! — взвыл разъярённый Айзек, и Гедимин, изумлённо мигнув, одним прыжком преодолел расстояние до люка и крепко взял Кенена за плечо. Тот был в обычном комбинезоне с нейтронностойким слоем — в такие одевались сарматы на базе, когда не объявляли радиационную тревогу. Почувствовав на своём плече руку Гедимина, Кенен задёргался, но его уже втолкнули в камеру. Захлопнув за собой люк, ремонтник остановился, ошеломлённо глядя на Айзека.
— Что происходит? Авария?
— Джед! Ффух, — громко выдохнул Кенен. — Ну ты меня напугал… Нет, всё спокойно, мы с Айзеком решали вопросы…
— Маккензи спустил все деньги на мохнатых шлюх, — Айзек скрипнул зубами. — Термодатчики первого контура показывают каждый своё, а на замену ничего нет.
«Первый контур? Да, помню. С ними давно непорядок,» — подумал Гедимин, растерянно глядя на сарматов. На всякий случай он придерживал Кенена за плечо и прикрывал спиной люк — Маккензи, когда пахло жареным, становился очень быстрым и увёртливым.
— Надо купить, — сказал он. — У нас официальная АЭС. Городской совет должен понимать…
Айзек мотнул головой, с ненавистью глядя на Кенена. Командир базы съёжился и пригнул голову, подёргивая плечом, — он не терял надежды вывернуться.
— Когти выпущу, — вполголоса предупредил его Гедимин. Кенена передёрнуло.
— Надо, — согласился Айзек, переведя дыхание. — Шестнадцать датчиков, по тридцать койнов за штуку.
Кенен, забыв о недавней угрозе, дёрнулся и громко хмыкнул.
— Я же говорил, Айс, — у нас нет лишних пяти сотен! Надо было в начале года внести их в смету…
Гедимин мигнул.
— Я вносил, — процедил Айзек. — Ты понимаешь, что это кончится аварией? У нас вообще не будет ни АЭС, ни базы!
Кенен хлопнул себя по карманам.
— Айс, ты скажи, — откуда мне взять денег, если у меня их нет? Всё, что было, ушло на содержание базы. Постарайся не взорваться до июля, хорошо? Вот, тут у нас Джед, он хороший механик, и он тебе всё почи…
Гедимин молча сжал пальцы. Кенен охнул и схватился двумя руками за помятое плечо — скорее от неожиданности, чем от боли.
— Я видел твои датчики, — сказал ремонтник Айзеку. — Их ещё в ноябре надо было менять.
Айзек кивнул и угрюмо сощурился на Кенена.
— Слышал? Ищи деньги. На этой неделе мне надо найти новые датчики. Иначе я ни за что не отвечаю!
Кенен через плечо оглянулся на Гедимина и криво улыбнулся.
— Всё настолько плохо, да? У нас тут физик-ядерщик, и даже он ничего не может… Ну хорошо! Конец марта. Я вывернусь из кожи, но найду тебе пятьсот койнов. Идёт?
Гедимин снова сжал пальцы. Айзек одобрительно ухмыльнулся.
— Не идёт. Я не видел твой главный счёт, но там должно быть тысячи полторы. Мы работали весь год, и ты экономишь на всём подряд. Обойдись пару месяцев без человечьих самок и питья из красивых бутылок — нам хватит и на датчики, и на новый реактор!
Гедимин с недоумением посмотрел на
