одной и той же бакалейной лавке, пока продавец не умрет, и его не сменит сын… Конечно, здесь проходит Великий тракт и никогда не бывает скучно. И, разумеется, меня примут в здешних аристократических домах, стоит мне пожелать. Но, в целом, это не та жизнь, которую я вела до двадцати с лишним лет…

Когда Людвиг заговорил о Кандене, я поняла, что слишком хорошо помню столицу. Слишком проросла в нее, наполнила это место надеждами и планами. Когда все разрушилось, я долгое время пребывала в шоке. И, как оказалось, отпустила надежды не до конца.

Слишком больно думать о возвращении. Людвиг говорит, что сделает так, будто ничего не было, но я не верила ему. Не в этом. Всем не заткнуть рты, и хотя мне, по большому счету, все равно, что думают другие (временами это даже забавно!), остается то, что думаю я. Внутри я себя еще не простила. Посмотрим, как будет, когда заговор раскроют и я хотя бы отчасти искуплю свою вину перед Иттарией. На самом деле искуплю, а не на сладких дружеских словах.

И все же… вдруг путь назад возможен?

На Лиственной было тихо и как-то солидно, что ли. Не носились мальчишки-курьеры, не толпились лоточники — сразу видно, что на этой улице закупается знатная публика, не любящая шума и суеты.

Магазин готового платья «Кудесница» в ряду прочих выглядел не самым роскошным, однако витрины мне понравились. На манекенах красовалось несколько повседневных платьев, пошитых из шелка и хлопка — самое то в преддверии жаркого лета. А два наряда переливались цветными стеклышками (я не понаслышке знала, что никто не станет выставлять напоказ столько драгоценных камней), и в любом из них можно было бы запросто пойти на прием к королеве. Что ж, надеюсь, моих скромных средств хватит на приобретение платья у миссис Честейн — так мне отрекомендовала Вивьен хозяйку заведения.

Встретила меня, впрочем, не хозяйка, а продавщица. Сухая как палка женщина средних лет, похожая на учительницу по этикету, облаченная в скромное платье с воротником-стоечкой (никаких украшений), спросила мое имя и поинтересовалась, что я ищу. Я вытащила из сумки приглашение и удостоилась скупой улыбки.

— Ах, премьера «Бесстрашной голубки»! Да, мы заказали лучший шелк под нее. Но, боюсь, вы слишком поздно пришли, миледи. Готовые платья распроданы, а пошить новое за два дня никому не под силу.

— О, — расстроилась я. — Совсем ничего нельзя поделать? Может быть, у вас отыщется что-то похожее?

— Нас вам рекомендовали, миледи? — ответила женщина вопросом на вопрос.

— Да, моя соседка по улице, Вивьен Гилл. Она держит кондитерскую, а мой магазин напротив. «Лазурит».

Глаза продавщицы вспыхнули; я преисполнилась уверенности, что субботняя статья точно не прошла мимо ее внимания.

— У вас магазин волшебных украшений. Не терпится заглянуть в него. Мне, конечно, большинство вещиц не по карману, однако миссис Честейн собиралась вас навестить. Мне жаль, что я не могу полностью удовлетворить ваше желание, миледи. Однако позвольте мне взглянуть: возможно, в гардеробной отыщется что-то вашего фасона и цвета, приближенного к цветам приглашения… Не присядете ли вы вот сюда? Милли! — закричала она, и я вздрогнула. — Милли, подай госпоже пирожные и чай!

Меня усадили на винный бархатный диван, и через минуту появилась молоденькая девушка, несущая поднос с чашками и блюдцами. Руки у нее тряслись. Видимо, новенькая, с улыбкой подумала я.

— Миледи, — пробормотала Милли еле слышно и водрузила поднос на столик, едва не уронив; я помогла ей, подхватив чашку.

— Все в порядке, милая. Я сама себе налью.

— Да, миледи. — Она дрожащими руками составила содержимое подноса на столик и поклонилась. Губы у нее тоже тряслись, а испуганный взгляд метался по салону. Я безмятежно улыбнулась девушке, но это ее не успокоило. Подхватив юбки, Милли убежала.

Я отпила глоток чая и поставила чашку на блюдце: не хотелось портить послевкусие, что подарил изумительный кофе Вивьен. Поковыряла ложечкой пирожное, да так и оставила. Огляделась, подмечая мелочи: зеркала от пола до потолка, заключенные в рамы с цветочным орнаментом, занавески модного бирюзового оттенка, манекены в платьях разных цветов — от черного траурного до пыльно-розового свадебного. Последнее платье меня заинтересовало, я встала и подошла ближе. Работа, без сомнения, изящная: роскошный шелк, струящийся мягкими складками, еле заметная вышивка по подолу и рукавам, воздушная накидка. Миссис Честейн и ее мастерицы знали свое дело. Я сразу представила, как хорошо бы смотрелось с этим платьем одно из ожерелий, созданных Зельдой: тонкая полоска платины, с которой свешиваются совсем уж крохотные первоцветы с жемчужинками внутри. Нежность, застывшая в мгновении — и преходящая, как все земное.

Кроме меня, в магазине посетительниц не было, что я списала на утро понедельника. Знатные дамы обычно просыпаются к полудню, а уж за покупками и вовсе отправляются ближе к вечеру. Поэтому я свободно бродила по обширному залу, пока не остановилась перед платьем, которое заметила не сразу.

Оно выделялось среди остальных. Темно-синее, из очень тонкой шерсти, оно почти не имело отделки, но это ему было лишь на пользу. Узкая горловина, отороченная кружевом с алмазной крошкой, должна подчеркнуть шею, а пояс с такой же окантовкой — талию. Меня привлек крой юбки: асимметричный, словно перевернутый и слегка растрепанный бутон, он, тем не менее, смотрелся аккуратно и оригинально. Я представила это платье на себе. Хорошо было бы явиться на премьеру в таком! Однако оно вовсе выбивается из цветовой гаммы, а я не вдова, чтобы позволить себе что угодно. И все же…

Вернувшаяся продавщица застала меня в глубоких раздумьях.

— Миледи, прошу вас, пройдемте в примерочную. Я подобрала вам несколько вариантов. Даже нужный оттенок нашелся.

— А можно я померяю еще и вот это? — указала я на синий наряд.

— Конечно, — заученно улыбнулась продавщица, — но, возможно, немного позже? Я попрошу снять его с манекена и принести в примерочную. А пока мы с вами посмотрим то, что уже там.

Я видела, как она нервничает, и сделала вывод, что миссис Честейн, должно быть, очень строгая хозяйка. Требует от своих продавцов, чтоб они как можно скорее предлагали клиенту все, и побольше. Я молча дала себе слово, что никогда не стану так науськивать Альму.

Примерочная — полагаю, одна из, — оказалась небольшой комнаткой с окном, задернутым тяжелыми портьерами, и огромным зеркалом во всю стену. Недешевое удовольствие: уже по таким зеркалам можно понять, насколько хорошо идут дела у миссис Честейн. На вешалке у стены висело несколько платьев, и одно из них по цветовой гамме оказалось очень близким к краскам приглашения.