Громко кричу:

– Мы свои, идем на помощь!

Выхожу на поляну. Солдат перекатывается и залегает с автоматом, смотрящим в мою сторону. Демонстративно держу свой «коротыш» стволом вниз. Медленно двигаюсь к нему. Ствол его автомата постепенно опускается, и парень привстает. Его зовут Стас, он пулеметчик отдельной десантно-штурмовой роты. Рядом лежит его командир, старший лейтенант, он тяжело ранен. Вторая чеченская война. Они прикрывали отход уцелевших бойцов своей роты. Когда в пулемете закончились патроны, стали отходить сами. Духи гнали их по «зеленке», и они оба уже были ранены. Их настигали. Неожиданно местность изменилась, и они выскочили на открытую поляну. Почти сразу за ними выбежало двое «чертей». Командир получил пулю в спину. Ответным огнем Стас срезал одного, второй ушел с линии огня в лес. Потом раздался странный хлопок, а затем в лесу была слышна перестрелка.

Все это я быстро просмотрел в его голове. И послал ему успокаивающий импульс – мы свои. Помощь идет. Левая рука Стаса висела плетью. Сержантские нашивки. Полоски тельняшки на открытом вороте. Настороженный и решительный взгляд человека, который только что готовился дорого продать свою жизнь. Махнул рукой штабс-капитану, зовя его сюда.

Рация пискнула, и я услышал доклад Коли: нас наблюдают с противоположной стороны. Приказал им рассредоточиться и осторожно обойти периметр поляны по опушке. Во избежание сюрпризов – вдруг духов перешло больше. Сам же вызвал Ильдара и обрисовал картину. Он сказал, что немедленно выезжает к нам. Старший лейтенант был без сознания, пулю частично остановил бронежилет, но ранение тяжелое, кроме того он имел осколочную рану ноги. Именно это лишало их возможности двигаться быстро.

Аккуратно сняли броник, зажали рану индивидуальным пакетом. Белый помогал, называя при этом старшего лейтенанта на свой лад – поручиком. Срочно отправили в Цитадель за Татьяной – у нас было двое раненых. Стас получил пулевое ранение в плечо. Ильдар и Татьяна прибыли практически одновременно. Быстрый осмотр старлея и вердикт – немедленно на операционный стол! Спешно перенесли его в машину и отправились в Цитадель. За рулем был Коля. Сержант пока остался с нами – он получил пулю навылет, его успели перевязать и обезболить. Теперь он отдыхал под присмотром Вари (она училась на Земле в медучилище), чему был весьма рад. И под охраной обоих красноармейцев, на которых он посматривал с удивлением, мол, такое хэбэ уже не носят.

Осмотр ближайших окрестностей ничего не дал. Кроме трупа «чеха» в лесу, следов разумных в округе больше не наблюдалось. Наше кладбище у поляны увеличилось еще на одну безымянную могилу. Арсенал же пополнился на четыре единицы вооружения – это были АК-74 калибра 5,45 мм и десять магазинов к ним.

Мы беседовали неподалеку с Шурой и штабс-капитаном. Сергея (мы были уже с ним на «ты») очень интересовало, с какой войны попал сюда этот поручик и унтер-офицер. Узнав, что с Чеченской, он сначала расстроился. Да, получалось, что война эта шла уже более двух столетий, с перерывами. А еще он облегченно вздохнул, что не ошибся и застрелил именно врага. Шура подтвердил, что упокоенный им дух был арабским наемником.

Меня же больше занимала вспышка, которая последовала после выстрелов наймита в мою сторону. Я внимательно осмотрел это место и обнаружил неровный металлический диск. Это была явно расплющенная о магический щит пуля. Вот и проверили… Амулет физической защиты сработал как надо. Но как я успел так быстро его активировать? Пока не знаю…

Подошли поближе к раненому, он рассказывал о том, что с ними произошло. Его роте был отдан приказ оседлать один из горных перевалов и не допустить проникновения банды на равнину. Три БМП-2, два грузовика «Урал» и буксируемая ЗУ-23-2 «Шилка» – это все, что им придали из техники. Правда, патронов и РПГ было даже больше, чем положено по штату. Закрепились на высоте. Отгородились минными полями. Вначале было тихо. А потом «черти» полезли, как из преисподней. Они перли, словно не замечая своих страшных потерь. Иногда ствол его РПК клинило от перегрева. Но превосходство их было более чем десятикратным. Пару раз прилетали наши вертушки и рассеивали духов. Тогда они перегруппировывались и лезли снова. Потом начался минометный обстрел, и рота стала таять. БМП сожгли в первый же день из гранатометов. Грузовики и «Шилку» раздолбали немного позже. Связь была, командир постоянно просил помощи, ее обещали, но она запаздывала. Погода перестала быть летной, и вертушки больше не прилетали.

Они держались сутки. От роты, кроме них со старшим лейтенантом, осталось двенадцать человек, из которых половина была ранена. В период короткого затишья командир приказал бойцам уходить, а сам остался прикрывать их отход. Стас остался с ним. Дальше было как было…

Все слушали молча. По щекам Вари текли слезы. Красноармейцы завороженно молчали. Белый был бледен и яростно сжимал кулаки. Шура хмурился и покачивал головой в такт рассказу сержанта. Знакомая история. Она хорошо показана в фильме «Грозовые ворота». Вернулась машина из Цитадели, на ней мы отправили нашего второго раненого – лечиться. С ним поехали Варя и Шура. Коля сказал, что старшего лейтенанта сейчас оперируют. Дай бог, чтобы все было хорошо!

Мы же со штабс-капитаном и красноармейцами отправились следом пешком. У лесопилки встретили только Василича и Михалыча – они собирались. Было принято решение все работы на сегодня свернуть. Остальные уже уехали на мотоцикле в Цитадель. Василич отправлялся в деревню, они с Михалычем конструировали там… самогонный аппарат. Ну а что, дело тоже нужное. Уехали на телеге, забрав все необходимое с собой, рация и оружие с ними. На мосту посмотрел корзину с продуктами – она была пустой. Надеюсь, о договоре мы не забыли?

Соколов опроверг мои мысли и сказал, что утром видел, как мальчишка отправляет продукты под мост. Хорошо. Договор надо соблюдать! По дороге к Цитадели обсуждали историю войн двадцатого века. Это волновало моих товарищей. Они хотели знать все! Ох, чувствую, не обойтись мне еще без одной лекции.

На КПП дежурил Артем, он доложил, что операция только что завершилась, старший лейтенант жив, за подробностями – к врачам. Мы немедленно отправились туда. Ильдар сообщил, что пулю извлекли, жизненно важные органы не задеты, ногу также почистили от осколков, однако раненый потерял много крови и состояние пока тяжелое. Будем ждать, старлей сейчас под капельницей, дежурит Татьяна. Дай-то бог!

Врач добавил, что сейчас будет заниматься ранением сержанта. Однако просит меня присутствовать, ибо наш новый товарищ активно задает вопросы, на которые лучше ответить мне самому. Ну что делать, пошел просвещать. Шура уже был там и разговаривал с сержантом. Присел рядом. Стас не верил ни одному его слову и, судя по мыслям, думал, что попал на какую-то спецбазу ФСБ.

Парень был очень возбужден, и я тихонько начал мысленно его успокаивать. Мне это удалось, и через несколько минут сержант российской армии Станислав Лешов спокойно спал. Ильдар сказал, что это лучший выход сейчас, и лекарства тратить не надо.

Ужин прошел в активном обмене мнениями, профессор снова требовал подробностей. Рассказал все без утайки, и теперь мои товарищи знали, что к нам прибыли люди из самого начала двадцать первого века. С войны. От дальнейшего разговора я отделался, поставив (на злобу дня) фильм «Грозовые ворота».