еще будем ждать непонятно чего? — Рената раздраженно мерила шагами комнату, сердито поглядывая на мужчину, сидящего в расслабленной позе на диване.

За голубоватым, во всю стену окном без рамы сияло полуденное светило, отражаясь в сверкающих металлом и стеклом башнях небоскребов. Между них сновали юркие летательные аппараты, похожие на земные вертолеты, только без лопастей.

Рената нервничала — выпрыгнув из мира пауков, они очутились в этом высокотехнологичном мире, полном роботов, машин, стекла и бетона. Сняли номер в гостинице и вместо того, чтобы совершить переход в следующий мир, который день торчали в номере и чего-то ждали.

— Нати, — вздохнул мужчина, — нам придется провести здесь еще несколько дней.

— Что-о? — взвилась женщина и остановившись напротив мужчины, уперла кулачки в бока. — Гар, чего мы ждем? Там с нашей дочерью неизвестно что происходит, а мы здесь сидим…

Мужчина ответил, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно:

— Рената, следующий мир, куда нам нужно перейти, пока далеко отсюда. Мы можем до него не допрыгнуть, если не дождемся, пока миры сойдутся на безопасное расстояние.

Рената тяжело задышала, пытаясь справиться со слезами, подкатывающими к глазам. Мужчина откинулся на спинку дивана и рассматривал ее из-под полуприкрытых век, а потом резко подался вперед и дернул женщину к себе. Рената только успела ахнуть, как оказалась у него на коленях, в кольце сильных рук.

— Нати, хватит нервничать. Ты только заводишь себя и все больше расстраиваешься. Наша дочь уже большая девочка, уверен, она не даст себя в обиду. Лучше поговорим о нас с тобой. Почему ты ушла от меня? — мужчина крепко прижал ее, не давая вырваться. — Почему ты не дождалась, пока я вернусь к тебе?

Женщина молчала, зажатая в тисках его рук. Потом глухо произнесла:

— Твои родственники уничтожили всю мою семью, Гар. Просто взяли и убили. Но я простила тебе это, потому что любила тебя, и ты не виноват в том, что твой родственник оказался взбесившимся от жажды власти мерзавцем.

Ты увел меня в другой мир и оставил там, сказав, что так будет лучше. И я верила: пошла за тобой и осталась ждать, потому что любила.

Когда наша дочь родилась, тебя тоже не было рядом. Но я все равно ждала, потому что любила.

Я ждала тебя семь земных лет, Гар. Это долго, очень долго. А потом перестала ждать и начала устраивать свою жизнь без тебя. Со своей дочерью, но без ее отца.

И лучшее, что мы можем сделать друг для друга сейчас, это спасти нашу девочку из беды, а потом разойтись по разным мирам и продолжать жить каждый своей жизнью, подальше друг от друга. Потому что я разлюбила тебя, Гарольдис Даниланис.

Они долго сидели не разговаривая. Мужчина не выпускал ее из рук, позволяя выплакаться в своих объятиях. А когда ее тело перестало сотрясаться от беззвучных рыданий, он повернул к себе ее лицо, и, глядя в заплаканные глаза, произнес:

— Семь земных лет я мстил за гибель твоей семьи, Рената. Я не мог вернуться к тебе, пока у убийц в руках было столько силы и власти, что они могли тебя найти.

А когда я вернулся, ты уже была с другим мужчиной. И я отступил, потому что мне показалось, что ты с ним счастлива. Но больше я не совершу такой глупости. И даже не надейся, что мы разойдемся в разные стороны и будем жить каждый сам по себе. Потому что на Земле я остался из-за тебя, Нати.

Глава 47

С утра мы с Претемнейшим отправились к местному нотариусу. Мэтр Провидж выглядел весьма колоритно: маленький, носатый, с огромным животом, который важно выступал впереди своего хозяина, подчеркнутый солидным двубортным сюртуком. На носу мэтра сияло пенсне, а на правом мизинце большое кольцо с печаткой.

Увидев нас, нотариус заулыбался и поприветствовал неожиданно приятным баритоном:

— Проходите, проходите, уважаемые, документы давно ждут вас.

Меня усадили на обитый бархатом стул и сунули в руки плотный лист пергамента, исписанный аккуратным почерком.

— Вот перо, благородная леди, поставьте свою подпись вот в этом месте, — мэтр ткнул пальцем с печаткой в правый нижний угол документа.

Перо я брать не стала, а вместо этого углубилась в чтение документа, чем вызвала немалый шок у нотариуса.

— Леди, — обратился он ко мне подрагивающим от обиды голосом, — я честный стряпчий и в документе каждое слово написано в полном соответствии с пожеланиями уважаемого высшего демона Станисласа Даниланиса.

— Уважаемый мэтр, я ни в малейшей степени не ставлю под сомнение вашу честность. Но вы, как профессионал, знаете, что поставить подпись под неизвестным текстом будет, по меньшей мере, опрометчиво, — ответила я со всей возможной приветливостью. Но мэтра это не успокоило, и все время, пока я читала, он недовольно сопел и вздыхал.

Итак, согласно документу, мне причитался дом на мой выбор, карета с парой лошадей и кучером или их стоимость в денежном выражении. Еще трое слуг и сумма денег для оплаты их услуг за пять лет. И, для меня любимой, сумма в размере пять тысяч золотых. Все в полном соответствии с буквой закона.

Убедившись, что все в документе меня устраивает, я с чистой совестью поставила подпись. За мной свою закорючку нарисовал Станислас. Мэтр Провидж подписался солидно и длинно, а затем прижал свою печатку с мизинца в центр пергамента. От соприкосновения с кольцом по листу побежали золотые искры, и рядом с нашими подписями появился золотой знак причудливой формы. А затем лист задрожал, и появились две его копии, с подписями и печатями.

— Все готово: магическая печать заверила подлинность подписей, сделала копии и документ вступил в силу, — довольный нотариус передал нам со Станисласом по экземпляру договора. Еще вручил адреса двух выставленных на продажу домов, посоветовав посмотреть их немедля:

— Уж больно хороши — боюсь, недолго простоят без хозяев.

Поблагодарив нотариуса, мы отправились в банк, расположенный через дорогу, где на мое имя открыли счет. На удивление молчаливый Станислас подписал распоряжение на перевод средств и буквально через полчаса я стала довольной собою владелицей кругленького счета.

— Какие планы, Регина Гарольдовна? — выйдя на солнечную улицу, Станислас взял меня под руку. — Пообедаем, а потом пойдем смотреть дома. Или наоборот — прогуляемся по чудесной погоде к домовладениям, а потом зайдем в таверну?

Я с подозрением поинтересовалась:

— Станиславчик, радость моя винторогая, скажи, с чего ты так молчалив и вежлив сегодня? Где твои язвительные замечания, где сарказм? Куда подевались обзывашки и ехидство в мой адрес? Я, знаешь ли, уже