я остался из-за женщины, Рената.

* * *

Я выскочила из ресторана и кинулась в густую толпу, заполнившую площадь. Кругом нарастало веселье — люди смеялись, танцевали, жевали какой-то местный фаст-фуд в разноцветных упаковках. Кое-кто целовался, стоя прямо посреди толпы и не обращая внимания на шуточки и улюлюкание обтекающей их публики.

Пробираясь сквозь плотное скопление народа, я старательно загоняла внутрь слезы и старалась не думать о словах Ария. Ну, подумаешь, он невесту ждал и хотел с ней пообщаться! Как говорится, дело-то житейское — всякому принцу положено жениться. На принцессе, естественно.

Непонятно только, зачем меня туда притащил? Или просто решил и меня по доброте душевной накормить, и с возлюбленной встретиться. Как говорится, два в одном.

А то, что при живой невесте меня целовал да лапал, так у них, у принцев всегда так было. Это я хорошо помню из исторических романов и фильмов про разных Людовиков и Карлов. Брак, как говорится, дело политическое. А душа требует чувств-с. Вот и заводили они себе фавориток без счета. Или гаремы, как у некоторых…

Только это не для меня, быть дамой сердца женатого мужчины. Так что, Регина, прямо сейчас успокаиваемся, приходим в себя и топаем обратно во дворец, в свою уютную спаленку на отборе Вилиса, короля нашего синеглазого. Держимся там до упора, и за это время магию осваиваем, родственников ищем, деньги со Станисласа стрясаем и решаем, чем в этом мире заниматься.

А про зеленоглазых гадов забываем, как про страшный сон!

Составив себе программу действий, я приободрилась и начала оглядываться, пытаясь понять, где я и куда идти.

Оказалось, что я уже выбралась за пределы центральной площади, куда меня принес Арий, и сейчас шла по довольно широкой и хорошо освещенной улице. Иногда навстречу попадались прохожие, кидавшие на меня любопытные взгляды.

Да, пожалуй, выгляжу я не очень подходяще для прогулок по улицам ночного города — обувь на тонкой подошве, яркое платье, декольте, колье недешевое…

Все встречающиеся мне дамы выглядели гораздо скромнее и… целомудреннее, что ли. Как бы ни приняли меня за местную жрицу любви…

Стоило мне подумать об этом, и здрасьте — навстречу нарисовалась компания в десяток подвыпивших мужичков, по виду клерков или лавочников. Увидев меня, они дружно заулюлюкали и перешли на эту сторону тротуара, преграждая мне дорогу.

— Куда спешит такая красавица? — самый развязный из них, длинноносый и болезненно тощий, попытался обнять меня за талию. Резко стряхнув его руку, я отступила в сторону, но наткнулась на его товарища, успевшего зайти сбоку.

— Но-но, красотка, не будь такой несговорчивой. Мы славные парни и не обидим тебя. Пошли с нами, выпьем, потанцуем, повеселимся. Ты ведь любишь щедрых мужчин, милашка? — мужчины дружно захохотали, и еще чьи-то руки ухватили меня за талию.

— Уберите руки, — прорычала я, пытаясь вывернуться. Черт, как же неудобно в этих длинных юбках — все время путаются, норовя закрутиться вокруг ног.

— Ой, какая недотрога! — захохотал длинноносый, обдав меня запахом перегара и демонстрируя неровные зубы. — А вот мы тебя сейчас пощекочем, — и принялся лапать меня, пытаясь добраться до подмышек и проезжаясь потной ладонью по декольте.

Его подельники заржали и принялись выкрикивать «пощекочем, пощекочем» и тянуть ко мне ручонки.

Чувствуя, как меня начинает наполнять бешенство, я размахнулась и отвесила длинноносому оплеуху.

— Ах ты, тварь! — заорал он, хватаясь за лицо. Его товарищи на миг замерли, а затем нехорошо переглянувшись, начали сжимать вокруг меня кольцо.

Я снова замахнулась, готовясь биться до последнего, и в этот миг произошло два события.

На моей ладони образовался пульсирующий золотой шар, размером с яблоко. От моего замаха шар рванул вперед, врезался в лицо заоравшему от боли тощему и сбил его с ног.

Одновременно, за спиной раздалось такое знакомое, пролившееся бальзамом на мою душу, драконье рычание. А товарищи тощего, не успев ничего понять, как кегли в боулинге посыпались на мостовую, снесенные ураганом по имени Арий.

И вот мы стоим посреди ночной улицы, под нашими ногами валяется с десяток стонущих раненых, у одного из которых на пол лица ожог от моего файербола. Вокруг собираются зеваки и раздаются крики про стражу, которую «уже позвали и сейчас всех арестуют». А дракон нежно прижимает меня к себе, целует в макушку и грустно вздыхает:

— Жаль, что в таверне ты не попробовала их фирменный десерт.

Глава 44

Я хихикнула. Потом еще раз, и еще, пока не закатилась в диком хохоте. Я смеялась и смеялась, и никак не могла остановиться. Всхлипывала, хрюкала, икала и продолжала заливаться смехом.

Не знаю, что со мной было. Наверное, это вопрос к психологам или даже психиатрам, почему меня накрыло именно таким видом истерики, но я смеялась и не могла остановиться.

Все это время Арий крепко меня обнимал, ни на секунду не отпуская и не давая сползти вниз, когда я обессилела от смеха и ноги перестали держать, норовя подогнуться. И все время пока меня плющило от хохота, он целовал мои волосы и легонько похлопывал меня по спине, как матери делают с чересчур возбужденными малышами, чтобы успокоить.

А когда у меня не осталось сил не то, что смеяться, а даже просто дышать, он подхватил меня на руки, открыл портал перед носом набежавшей на площадь стражи, и перенес на берег моря.

Усадил на теплый песок, стащил с ног туфли и принялся снимать с меня платье. И все это молча, и так решительно и быстро, что я опомниться не успела, как осталась в одном нижнем белье.

И не было никакого смущения или неловкости — я просто глубоко вдохнула напоенный морем воздух, радуясь, что ребра больше не сдавливает дурацким корсетом и вытянулась на песке, глядя на ночное небо.

Оно было густым и очень низким. Казалось темно-синий отрез бархата, усеянный золотыми точками, висит прямо над головой, только протяни руку и коснешься. Рядом прилег Арий и взял мою ладонь, переплетаясь пальцами.

Так мы и лежали, не разговаривая и не двигаясь. Молча держались за руки, глядели на небо и слушали, как в темноте шелестит вода, ритмично наползая на песок.

А потом Арий повернулся ко мне и поцеловал. Очень легко, едва касаясь прошелся по губам, по щеке, очертил линии бровей. Поймал губами мои ресницы, сначала с одной стороны, потом с другой. И снова сладко коснулся губ.

И, как всегда, от прикосновений этого мужчины, по телу побежало тепло, словно воздушные пузырьки заскользили от сердца во все стороны, дотекая до кончиков