Шрифт:
Закладка:
Бюст в сквере между домами № 3 и № 5 по улице Тухачевского был установлен на полутораметровом красном гранитном постаменте, который украшает табличка в виде раскрытой книги, на страницах которой начертано: «Писатель Борис Васильев. 1924–2013». Его автор – смоленский скульптор В.С. Гращенков, победитель открытого конкурса на лучший проект памятника.
Глава двадцать шестая
Ольга Воронец и Эдуард Хиль – золотые голоса Смоленщины
Ольга Борисовна Воронец родилась в 1926 году в Смоленске в семье пианистки и профессионального певца.
Младший брат певицы Николай Борисович Чернов (у них был общий отец, а матери разные) позднее рассказывал:
«В детстве Оля была Чернова, как и я, так было записано в ее свидетельстве о рождении. Воронец – фамилия по матери. Екатерина Николаевна, Катя, была первой женой моего отца Бориса Григорьевича. У матери Оли интересная судьба. По семейной легенде, которую в Смоленске знают все старожилы, дело обстояло так. До революции в городе жили помещики Воронцы. Детей у них не было. Однажды едут они в коляске и видят на берегу Днепра женщину с младенцем, которая явно задумала недоброе. Помещик выскочил из повозки, бегом к ней, а та в слезы: “Прижила дочь вне брака, кормить нечем, жить не на что”. Воронцы упросили отдать ребенка им. Этой малышкой и была Екатерина Николаевна, которая впоследствии станет мамой знаменитой Оли-Калинки. У Кати, по словам моего отца, был шикарный голос. “Халилеева Шура, тоже наша, смоленская, впоследствии народная артистка, Екатерине и в подметки не годилась, – рассказывал он. – Но Катя могла зимой выскочить на улицу босая и по снегу побегать. Ну вот так захотелось – настроение хорошее, гуляй-душа. А голос ведь беречь надо. Она об этом не думала, и годам к тридцати от ее богатого драматического сопрано и следа не осталось”. Я в голосах разбираюсь, сам пел, правда, на любительском уровне, выбрал себе профессию инженера – совсем далекую от эстрады».
Ольга Воронец. 1950-е
Ольга воспитывалась бабушкой и мамой – Екатериной Николаевной – в дворянских традициях. Ее воспитывали в строгости, прививали хорошие манеры, любовь к чтению и музыке. С детства девочка хотела стать артисткой и стремилась к своей цели.
А что же ее отец?
Родители Ольги развелись, когда ей было три года, но с отцом она дружила всю жизнь.
В книге Н.Б. Чернова читаем: «Папа – он артист, служил в легендарном ансамбле Александрова. С Катей они расстались по ее инициативе. Шумная, бойкая, та любила компании, а он по натуре был домоседом. Отец мой будущий во время войны в Москву попал, так здесь и остался. Но до конца дней они с бывшей женой, мамой Ольги, сохраняли теплые отношения. И Катя Воронец к нам в Москву приезжала погостить, и мы с мамой и папой у них в Смоленске бывали».
Ольга Воронец пела с детства. В 1943 году она окончила школу и поступила во ВГИК, в мастерскую В.В. Ванина. Затем перешла в Оперную студию в Сокольниках на эстрадное отделение. Поселилась в Москве у отца.
Брат певицы Николай Борисович Чернов позднее вспоминал о тех временах:
«Он был уже женат на моей маме Галине Павловне. Олю не обижали, наоборот, поддерживали как могли. Отец в составе ансамбля ездил за границу: Венгрия, Австрия… Привозил оттуда продукты и вещи – в послевоенном Союзе жили тяжело. Что-то оставляли себе, что-то продавали. Папа вспоминал, как в очередной раз вернулся с гастролей:
– Галя, вот тебе платье, это платье – Ольге,
а обувь – на продажу.
Мама в ответ:
– Боря, знаешь, я тут посмотрела – у Оленьки ну такие старые туфли, прямо разваливаются. Пусть ей будет и платье, и обувь, если подойдет по размеру, не надо ничего продавать.
– Хорошо, как скажешь.
Люди, чья юность пришлась на те годы, не могли быть жадными и бездушными. Ведь они пережили страшную войну, папа получил ранение, еле выкарабкался, у мамы первый муж без вести пропал (потом нашелся – вернулся, но это уже другая история)».
Другая история… Таких историй тогда было великое множество. Вот, например, о своем первом супруге – эстрадно-опереточном певце Евгении Григорьеве – Ольга Воронец рассказывала, что они не были расписаны. Познакомились они в Смоленске, затем его забрали на фронт. Она ждала его, а в 1948 году его посадили на шесть лет за то, что он, оказавшись в плену, пел в немецком ансамбле. После освобождения ему не разрешили жить в Москве. Его отправили в Кемерово. Отец спросил Олю:
– Ты Женю любишь, наверное, последуешь за ним?
А она ответила:
– Любить люблю, но в Кемерово не поеду.
Так они и расстались, и из-за этого она еще долго считалась неблагонадежной, и до середины 60-х годов ей не давали прописку в Москве.
В 1947 году прошли первые выступления Ольги Воронец на сцене Центрального клуба милиции, затем в вокальной группе Оркестра народных инструментов Московской областной филармонии. В 1956–2006 годах она была солисткой Москонцерта. А в Сибири – какая ей светила карьера?
Природа наделила Ольгу красивым грудным голосом, музыкальностью и темпераментом.
Брат певицы Н.Б. Чернов позднее рассказывал о сестре:
«Я родился в 1946-м, Оля ровно двадцатью годами старше. Не могу сказать, что она относилась ко мне прямо как мать, все-таки уже жила отдельно, была своя жизнь. Но я всегда чувствовал поддержку сестры. Оля из тех, кому среди ночи позвонишь с проблемой – примчится в тот же час. Одно из первых воспоминаний о ней такое. Я увидел в магазине диковинную игрушку – настольный футбол. Стоила, как сейчас помню, пятьдесят пять рублей. Это были немаленькие деньги. Но я этого не понимал и все время канючил, просил подарить мне эту игрушку. Ольга услышала мои стенания и пообещала: “Ладно – я тебе его куплю!” В следующий раз приходит, я бегу к ней, захлебываясь от волнения: “Футбол! Оля, где футбол? Ты обещала!” – “Ой, забыла, прости!” Спустя пару дней пришла – с коробкой! Вот счастье-то было!»
В конце 1940-х годов Ольга Воронец познакомилась с Борисом Ивановичем Фоминым, автором знаменитой песни «Дорогой длинною, да ночкой лунною…». Он был известным тогда композитором. Воронец было чуть за двадцать, Фомину – под пятьдесят. Были ли между ними романтические отношения – об этом история умалчивает. Но он точно помогал ей советами. Например, она сначала хотела выступать с цыганскими романсами, но Борис Иванович отговорил:
– С таким репертуаром
