Шрифт:
Закладка:
Во времени мы потерялись окончательно, застыв вне его двумя призрачными статуями, отдаленно напоминающими живые струи фонтана. Радуга протекала сквозь нас, выхолаживая чувства и мысли, превращая нас в водопад. Миры восстанавливали расшатанный баланс и, нанизанный на бесконечную ленту мироздания, покидали наши солары, окутанные радужным светом.
Ни богов, ни демонов рядом не наблюдалось, но сосредоточиться на мыслях больше не удавалось, и я расслабилась, стараясь зафиксировать глубоко внутри себя все, что вижу, чтобы потом, в спокойной обстановке, подумать: почему в такой важный и ответственный момент рядом не стояло как минимум богини Ириды? А как максимум Аида Ведо, затеявшая всю эту долгосрочную интригу, должна наблюдать за её фееричным финалом.
Последняя звездочка покинула моё полупрозрачное тело, устремившись к солару Эдассих, окунулась и выплыла из сестры навстречу своей обновленной судьбе. Мощь водопада Мироздания уменьшилась и уже не пугала своим размахом, а дарила покой и умиротворение. По нашим соединенным рукам побежали серебристые искорки, и мы обе стали медленно таять, погружаясь в струи радуги, пока остатки сознания полностью не покинули обеих.
Последнее, что я заметила, перед возвращением в себя, – всю ту же тень, которая по-прежнему напоминала фигуру мужчины и скрылась в складках Граней.
Глава 20. Возвращение
Наташкина голова покоилась на моих коленях. Сама она сладко спала, подложив руки под щеку. Мы обе лежали на моей джинсовке на берегу… моря. Закат вовсю полыхал над Джугбой, окрашивая мир во все оттенки розово-золотого, переходящего в легкий призрачно-голубой и глубокий темно-синий. Я протёрла глаза, но Мавиар-А-Зи, родная и любимая земля, никуда не исчезла с глаз моих. Вокруг багрово-золотого солнечного диска едва заметным поясом пульсировала двойная радуга. Окрашенные в закатные цвета облака напоминали разомкнутые руки. И этот образ быстро таял под нетерпеливыми мазками налетевшего ветерка.
Гробовая тишина окутала побережье, несмотря на то, что недалеко от нас светились огнями кафешки, а по берегу прогуливались парочки. Да что там, буквально в нескольких шагах расположилась компания молодежи с гитарой и вином. Я четко видела, как движутся губы певца и всех, кто ему подпевает. Как хохочут девчонки, вторя шуткам парней. Но до моего слуха не долетало ни одного звука.
Мы с Наташкой, словно куклы, обложенные ватой, оказались запертыми в прозрачной коробке. А тот, кто нас в неё поместил, сидел сейчас лицом к морю, небрежно запуская «лягушек» по воде.
Мои попытки разбудить Наташу не увенчались успехом, и я, демонстративно громко и тяжело вздохнув, осталась сидеть на месте, ожидая, когда очередной «барин изволят» обратить своей божественное (или демоническое?) внимание на мою скромную особу. Семь пядей во лбу мне не понадобились, чтобы понять: разговор предназначен только для моих ушей. И на этом моя фантазия заканчивалась. Очередной черт из табакерки, из которой, как из ящика Пандоры, больше ничего хорошего не вытащить.
Мужчина неторопливо поднялся, небрежно запустил последнюю «лягушку» и развернулся ко мне лицом. Закатное солнце обрисовало его силуэт, скрывая в тени детали облика. Высокий, поджарый, короткостриженный. Его фигура притягивала взгляд, но не вызывала во мне никаких дрожательных эффектов. Усталость и дикое желание дожить до конца истории, в которую мы с Наташкой вляпались по желанию старушки Аиды, пересиливало всё остальное.
Тихий смех раздался рядом со мной и я задрала голову чтобы разглядеть таинственного незнакомца. «Еще один читатель мыслей на мою голову», – мелькнула тоскливая мысль, а сама я постаралась абстрагироваться и переключиться.
«Врагу не сдаё-отся-а наш гордый «Варя-аг», поща-а-ды-ы никто-о-о не жела-а-а-ет!» – пропела я, отключая думы, и фыркнула, с трудом сдерживая смех, а вот мужчина заржал в голос.
Смех у него оказался заразительным, и я не выдержала, согнулась пополам, захохотала, выплёскивая наружу накопившийся стресс, уткнувшись лицо в ладони. Со стороны могло показаться, что я рыдаю взахлеб. Но слёзы не было, вместо них пришла икота и смазала всю серьезность ситуации.
– Держи, – возле моего носа неведомо откуда нарисовалась бутылка, но я не торопилась её брать: нашёл дурочку, конфетку у незнакомого дяденьки на улице брать, ага.
Я помотала головой, отказываясь от предложения, и мысленно произнесла волшебные слова про раз, два, три, четыре, пять и желание послать, и выпустила воздух. Икать я вроде перестала, потому, осторожно переложив Наташкину голову с колен на куртку, медленно поднялась, игнорируя руку, протянутую мне в помощь.
– Поговорим? – хрипло уточнила я, вглядываясь в силуэт напротив.
Мужчина стоял близко, но разглядеть черты лица по-прежнему не удавалось.
– Поговорим, – вымолвил собеседник знакомым голосом и вышел из сумрака.
– Твою мать! – захлебнулась я криком, отступая назад: живой и невредимый передо мной стоял Игорь. Только вместо роскошной каштановой гривы на его голове топорщился серебристо-белый ёжик коротких волос.
– Спокойно, Маша, я – Дубровский, – раздался незнакомый приятный голос, я моргнула, прогоняя наважение, и недоуменно вытаращилась на мужчину. С чего я взяла, что он похож на пропавшего Игоря? («Но ведь покойного, не так ли? – неуверенно тявкнул внутренний голос. – Мы же видели его тело», – подхватили остальные голоса в разнобой). «Видели, да не проверили на предмет живости», – ответила я своему безумию, и поинтересовалась:
– Ты кто?
Силуэт наполнился закатной темнотой, и я с ужасом глянула в глаза пустоты, которая стояла передо мной в мужском облике. Человеческая кожа растворилась в живом и подвижном темном атласе, что переливался перед глазами всеми оттенками южной ночи. И эта иллюзия призывала прикоснуться и нырнуть как можно глубже за чудесами, которые хранятся в ней.
Заворожено глядя в подвижный мрак, я разглядывала миры и созвездия, опускаясь все ниже и ниже, пока не почувствовала обжигающий холод дна вечности. Вздрогнув, я резко рванула назад, туда, где солнце и соленый запах моря. Вынырнув и отдышавшись, с трудом сдерживая крик и дикое желание сбежать прямо сейчас и подальше, я вырвала из своего горла.
– Кто. Ты.
– Никто, – прошелестело в ответ волнами прибоя. – Никто…
Огромные звездные крылья ночи распахнулись за спиной мужчины, закрывая черно-синие небеса. Млечный путь мигнул и затерялся в волосах Вероники, солнце погасло, утонув в море, и вспыхнуло желтым пятном на звездном оперение. Собрав остатки разодранной в клочья силы, я с трудом подняла повыше голову, чтобы заглянуть в глаза пустоте и повторить свой вопрос.
– Кто. Ты. Что. Тебе. Нужно.
Вечерняя Джубга наполнилась шелестом моря, звонкими голосами и запахами костров и шашлыков. Мужчина по-прежнему сидел ко мне спиной, размеренно забрасывая голыши в море.
Я оглянулась на подругу: её глубокий сон начинал меня напрягать, но просить существо, безмятежно сидящее на берегу моря категорически не хотела. «Никогда и ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас… Знали, плавали», – как заклинание повторяла я про себя, медленно двигаясь в сторону силуэта.
Остановившись за спиной по-прежнему безмятежного мужчины, я решительно опустилась на гальку рядом с ним и запустила первый камень. Пускать «лягух» я никогда не умела. Да и не стремилась овладеть мастерством. Поэтому немудрено, что камешек подскочил разок и благополучно пошел на дно. Задумчиво повертев в пальцах очередной голыш, я замахнулась, чтобы выронить его от неожиданности, услышав негромкий голос.
– Сначала не существовало ничего. Божественная Пустота, бесконечное Ничто и всепоглощающая Тишина. В этом великом ничто Пустота нежилась, как в колыбели, порождая сны и сновидения.
Ты – пустота,
Ты – сознание, растворенное в Брахмане,
Ты проглотила всю Вселенную со всем Творением,
Провидцы и поэты Тебя называют древнейшей Дхумавати.
Ты живешь в наших снах и в беспамятстве,
в наших оболъщеньях и тупости,
Великие йогины почитают Тебя как могучую энергию,
Испепеляющую не только мысли, но даже самадхи…
– Кто ты? – когда мужчина закончил декларировать странные тягучие стихи, уже спокойно и без страха спросила я, разглядывая точеный профиль собеседника.
– Никто, – с легкой печалью в голосе произнесло существо, не поворачивая головы. – Сын Пустоты, повелитель бездны, страж безвременья, хранитель снов Мглы… У меня много имен. Выбирай любое, –
