Шрифт:
Закладка:
Глотая собственную кровь, свободной рукой я задирала рубаху, прикладывая её снизу к разорванному запястью. Наконец моя пятая точка уперлась в камень, кое-как удерживая равновесие, я взгромоздилась на бортик и перевалилась через него.
Чтобы на земле, по-прежнему зажимая ртом и рубахой рану, опираясь на локоть и подтягивая измученное тело из последних сил, отползти подальше от бегущих многочисленных ручейков.
Рухнув в лицом в высокую траву, я, заскулив сорванным голосом, тяжело перевернулась на спину, деревянными пальцами обмотала дергающую тупой болью рану и отключилась. Очнулась я от того, что кто-то бережно опускал меня в воду. Не открывая глаз, я заорала, кляня на чем свет своего спасителя, но из моего горла не вылетало ни звука. Задирая раненую окровавленную руку, другой я пыталась отбиваться, но силы были не равны и меня-таки окунули в водопад с головой.
«Прости меня, мой воин, я сделал все, что могла», – мысль острием кинжала резанула мой разум и я утонула. Мое третье воскрешение из утопленниц оказалось приятным. Чьи-то до крика родные губы целовали меня сначала нежно и ласково, а как только щедрый глоток воздуха попал в мои разорванные легкие, и я задышала полной грудью, поцелуи стали жадными и настойчивыми.
– Девочка моя, динхэ, маленькая моя, глупая, спасибо тебе, – шептал кто-то и я, отвечая, улыбалась прямо в ласкающий меня рот.
Такая сладкая минута слабости. И такая горькая реальность, шумом водопада ворвавшаяся в мои уши. Я застонала и попыталась разлепить ресницы. С третьей попытки мне это даже удалось. Коб-Ор, живой и здоровый, сидел возле чаши, прислонившись спиной к каменной кладе, и держал меня на коленях.
Моя голова покоилась у него на груди, а сам он был перепачкан кровью. Я испуганно дернулась, пытаясь подняться и осмотреть его раны. Но мужская рука осторожно вернула меня на место.
– Т-ш-ш, это твоя кровь, – прошептал воин куда-то в моё темечко, и я, облегченно выдохнув, закрыла глаза, чтобы распахнуться их через минуту и прохрипеть:
– Наташка… Её не было… там… в саду… монастырь… Надо возвращаться… – голос сипел и слова выходили с огромным трудом.
– Хорошо, – губы Коб-Ора скользнули по моему виску в последнем поцелуе, а затем меня подхватили на руки и куда-то понесли.
– Коб… – прохрипела я, но договорить мне не дали: струи водопада обрушились на нас обоих, накрывая сплошным потоком.
Уткнувшись в мужское плечо головой, я замерла, наслаждаясь объятьями, кратковременной передышкой и чистотой, которую несла с собой вода. Мысли растворились и вместе с грязью и кровью стекали в бассейн. Вместе с тем солар, до этого похожий на булавочную головку, начал наполняться силой и магией, распускаясь живительным цветком внутри солнечного сплетения.
Я откинула голову назад и приоткрыла рот, позволяя себе насладиться прозрачной холодной водой, жадно глотая её, наслаждаясь прикосновениями и ласками водопада Мироздания.
Счастье длилось недолго и я даже застонала от разочарования вслух, когда Коб-Ор сдвинулся с места и с шумом выбрался из озера, все так же не выпуская меня из рук. Поудобней перехватив меня одной левой, мужчина замер на секунду, а заем мы стремительно скользнули вверх по радуге, и я торопливо прикрыла глаза и задержала дыхание. Взлеты и падения при переходах из одной реальности в другую – дело муторное, местами тошнотворное.
– Радуга тебя побери! Коб-Ор! – в голосе Гримиума звучало неприкрытое облегчение. – Живой!
Я распахнула ресницы и обнаружила нас все в том же треклятом саду, раскуроченном дракой королевской виверны с божественной Анантой. Король и королева все еще стояли друг напротив другу, и моё времяощущение удивленно замерло: неужто с момента нашего ухода и возвращения прошло несколько секунд?
Нетерпеливо дёрнув плечом, я заёрзала в мужских руках, требуя опустить меня на землю. Коб-Ор без слов аккуратно поставил меня на ноги, лишь на мгновение придержав за талию. Убедившись, что я падать не собираюсь, воин выпустил меня из защитного круга и на секунду я ощутила себя обнаженной и беспомощной.
Ледяные пальцы страха прошлись вдоль моего позвоночника, и я зябко передернула плечами. Мокрая одежда к хорошему настроению не располагала. Отсутствие Наташки напрягало, а семейная идиллия супругов и громогласное молчание начинали бесить.
«Вдох-выдох, вдох-выдох. И мы опять играем в любимых, да? – торопливо задышала я, сдерживая бешенство, с плотоядной улыбкой поглядывая на Гримиума и Эдассих. – Вдох-выдох!»
– Где Наташа и… – я оглянулась в поисках Зерга. – И Северный Дикий.
Райн перевел на меня растеряно-удивленный взгляд, словно только что обнаружил моё присутствие. Обвёл глазами развороченную поляну, фиксируя Хранительниц, по-прежнему удерживающих Круг. Крепче прижал к груди непонятную вещь, похожую на очень большое яйцо, мельком глянул на жену, нахмурился и замер, склонив голову в плечу. Будто прислушиваясь к чему-то или кому-то изнутри.
– Они оба… в пещерах… – через мгновение раздался недоуменный голос короля.
– Откуда знаешь? – отмерла я, переварив информацию.
– Не знаю… – растерянно выдохнул Гримиум, вновь погружаясь в себя.
– Не виноватая я, он сам пришел, – проворчала я негромко, отчего-то поверив райну, но, тем не менее, призрачных своих драконов отправила на поиски.
Как ни странно, магия вновь искрила внутри меня радужными брызгами. Но теперь я не ощущала её полноводной рекой. Она пузырилась во мне шампанским, наполняя лёгкой радостью и силой. Хотелось объять весь мир и затопить его счастьем, несмотря на ситуацию, из которой я по-прежнему не видела выхода. И отсутствие подруги рядом. Слова Гримиума хоть и легли на душу, но мой махровый материализм требовал присутствия живой и здоровой Наташки здесь и сейчас для полной достоверности и абсолютной убежденности в правдивости этих самых слов.
– Они и действительно в пещерах, – раздался голос Эдассих. – Я чувствую их.
Мы встретились с райной глазами и, как якорями, зацепились друг за друга, погружаясь в разноцветную бездну. Мир исчез. Остались только мы с… сестрой и радуга, затопившая все пространство. Звезда Ириды пылала ярко, а пояс вокруг неё пульсировал в такт дыханию Мироздания. Но свет не бил по глазам. Он словно наполнял Грани силой, исправляя искривленности и изломы, штопая разрывы и оживляя мертвые планеты. Столб водопада нанизывал вселенные на себя, как бусины на ленту.
Взявшись за руки, мы с Эдассих замерли, вглядываясь в Грани, и не понимая, чего от нас хотят, но чувствуя спинным мозгом: ладони размыкать не стоит. Созвездия и млечные пути, Грани и Из-Гранья проходили сквозь нас, очищаясь о скверны, и вспыхивали с новой силой, покину наши солары.
«Живые и мертвые, – вспыхнуло в пустом сознании. – Мы – два источника. Живые и мёртвые… Баланс миров и граней. Вритру… Он как хирург, разрезает и восстанавливает, и уходи за Грань. Чистильщик…»
«Чистильщик… – эхом откликнулся голос Эдассих внутри меня, утешая вспыхнувшую в моей душе боль. – Мы все – игрушки богов, – печально констатировала она. – А мы с тобой – ключики часового механизма».
«Угу, найденные и примененные не по назначению, – хмыкнула я. – Мир мы все-таки спасли, хоть и не так, как я себе это представляла. И не так, как планировал Аида».
От этих мыслей разом стало не по себе. Лапки сотен маленьких паучков пронеслись по всему моему телу, выворачивая разум наизнанку. Напротив с таким же отвращении скорчилась Эдассих. Наш печальный смех хрустальным звоном разнесся по ткани мироздания, будто кто-то нечаянно стукнул по заиндевевшим колокольчикам, нарушая тишину вселенского танца. Грани вздохнули, заново наполняя лёгкие радужной магией двух источников.
Чувствуя себя использованной всеми богами и демонами, я постаралась отрешиться от собственных мрачных мыслей формулой Скаретт О`Хары, и, крепче сжав пальцы сестры, закрыла глаза, пропуская сквозь нас обеих миры. В конце концов, никто не виноват в том, что мир несовершенен, а бессмертные со скуки бесятся. Жажда абсолютной власти – единственное, что остаётся, когда у тебя всё есть. Власть и интриги.
«Но ест что-то ещё», – льдистый осколок кольнул распахнутый до дна разум.
«Или кто-то, – эхом откликнулась Эдассих. – Мозаика не складывается».
«А ведь и правда, – снежинками закружились в голове мысли. – Либо Аида опять что-то не договорила. Либо…»
«Либо она просто
