— Я разного зверя выслеживал, а человек — как зверь!

— Это ты упрощаешь, — протянула боярышня, но тут же подалась к нему и азартно предложила:

— А давай поспорим, что я быстрее тебя найду лживого обманщика?

— Ты спятила, да? Не бабье это дело!

— А я смогу!

— Ты по первому снегу уедешь в Псков.

— Ах ты ж, точно. Дед только что напоминал, — расстроилась Дуня.

— А имя того купца ты знаешь? — напомнил о себе Семен.

— Имя? Нет, не знаю. Пойдем к дядьке Анисиму, он должен знать.

В разбойной избе тоже было людно. Но помимо разного люда, прибывшего посмотреть на картинку, по которой надо искать, там толклись те, кто непосредственно выслеживал и ловил татей. Они тихо обсуждали между собой новшества и с превосходством поглядывали на любопытствующих.

Дуня знала, что Борис Лукич запрашивает для своих дел воинов из княжьей дружины, и только спустя десятилетия разбойный приказ обретёт чёткую структуру полномочий и свой собственный штат, хотя необходимость назрела уже сейчас. Но всё упиралось в деньги<strong>,</strong> и князь экономил везде, где мог.

Дуня привела Семёна к дядьке Анисиму, поговорила с ним о саженцах, потом перевела разговор на тот портрет, что написала. Анисим замялся, зачем-то уточнил, не собирается ли Дуня сама искать беглеца, а когда услышал, что она хлопочет за Семёна, то с интересом посмотрел на Волка и подробно рассказал, что знал. Было во встрече с Анисимом что-то странное, но Дуня так обрадовалась, что он оказал содействие Семёну, что не придала этому значения.

Потом она всё же побежала во дворец, покрутилась возле княгини, даже удостоилась её внимания, но вскоре появилась боярыня Кошкина и увлекла её к себе.

В гостях Дуню покормили, выслушали, как она уживается с приставленным к ней бояричем Волком, какая беда случилась с семейством Совиных и что зимой уедет в Псков.

— Твой дед говорил, что присмотрел там Машеньке жениха, — покивала она с улыбкой и неожиданно сказала, что её сын приготовил Дуняше подарок.

— Он благодарен тебе за придумку с дождевиками и за ту штуку для телег. Зайди в его мастерскую, там тебя ждет зимний возок с печью, и он уже поставлен на полозья.

— Ах! — зарделась Дуня. — Это дорогой подарок!

— Петруша скоро станет отцом, — улыбаясь, сообщила боярыня.

— Прекрасная новость! Поздравляю!

— Ничего не было бы, если бы не ты.

Дуня могла бы вспомнить, что Кошкины встали на защиту её семьи, когда грозила опасность, но получился бы ненужный спор. Поэтому она встала, низко поклонилась и спросила:

— Я тогда побегу смотреть?

Боярыня расхохоталась и махнула рукой, отпуская Дуню.

И уже через час Дуняша смотрела, как новенький возок затаскивают к ней во двор. Внутри коробочки действительно стояла маленькая печечка, которая стоила дороже самого возка. Стенки возка были обиты плотной шкурой, окошки закрыты слюдой, а скамейки можно было поднять и опустить.

И вот тут Дуня пожалела, что не рассказала о рессорах. Могла бы получить первый образец себе в пользование. Но очень быстро стало не до сетований. Уже к ночи сильно понизилась температура, и дед запретил Дуне выходить из дома, потому что у неё не было подходящей одежды, а через день в Москву приехали все… мама, Маша с наставницей, Ванюша с дядькой, Аксинья, Митька, Федор, Якимка с Любкой и дитём и многие деревенские. На нескольких телегах они привезли товар и лесные заготовки.

Глава 17

Хаос! Настоящий хаос царил во дворах Дорониных и Совиных. Часть телег пришлось поставить у соседей, и туда же спровадить приехавших людей. Дуне казалось, что к ним прибыла вся деревня! Раньше-то для деревенских поездка в город была ого-го каким событием и требовала подготовки, затрат и большого беспокойства, а сейчас организационный момент взял на себя человек боярина и всё стало проще, вот и рванули все кому не лень. Не обошлось без ругани и споров, но сообща собираться было веселее, да и любопытство всех снедало, как-то будут продаваться их игрушки, особо пошитые жилеты, боярская мягкая скамья со спинкой и такие же маленькие скамьи на одно седалище. И яблоки!!!

Дуне казалось, что их все ненавидели. Первая волна ненависти пошла во время переработки яблок. Ну, тут нечего было сказать, всё же почистить от шкурки и нарезать аккуратными дольками десять монастырских телег яблок, да плюс свой урожай… кого хочешь затошнит. Так к этим яблокам по велению боярышни ещё изготовили тару, потом искали дополнительную телегу, чтобы загрузить готовую продукцию. А где её взять, если всё разорено и то, что есть, собирали из остатков? Но извернулись, нашли, куда загрузить.

Все яблочные заготовки вместились на одну телегу и это тоже злило, так как обработано было в десять раз больше. Правда, высота груза всю дорогу заставляла беспокоиться, но это лишь добавляло нетерпимости к яблокам.

Дуня не знала, за что хвататься. Она ринулась разбирать тюки с тёплыми вещами, а в это время из-под её носа уводили диваны со стульями с мягкими сидениями. Дед клещом в них вцепился и даже не дал сгрузить, сразу велел везти в приказ.

— Там все увидят их! — суетливо отмахивался он от Дуни.

И вроде бы она сама так планировала, но дома не на чем было сидеть, и это уже надоело. Пока она провожала тоскливым взглядом первый на Руси, а может, и в мире диван, Сенька Волк уже отобрал для себя кожаный жилет и торговался с Фёдором, а потом увидел…

— Ой, что это? — тут же подскочила Дуня и начала щупать руками что-то похожее на удлинённый ватник с воротником стоечкой.

— Так это ж ты сама говорила, что можно под сукно подложить те белые шарики (хлопок), простегать и использовать вместо доспеха. Мы шарики вычесали, уложили крест накрест, добавили к ним пеньку.

«Тегиляй!» — мелькнуло у Дуни название доспеха для небогатых. Он вроде бы позже стал очень популярен, хотя нечто подобное существовало давно. Но это как раз вариант из разряда открытия Америки, до которой