плохо знаешь аристо, — усмехнулся брат. — Семейные разборки с возней возле трона, а также с убийствами близких родственников — веками устоявшаяся традиция. Брат против брата — абсолютно нормальная классическая ситуация. Достаточно вспомнить, как подошел к этому вопросу мой предшественник.

— Творчески.

— Ну и ты подойди так же. Если продолжим на людях делать вид, что у нас такие отношения, то обязательно найдутся те, кому выгодно, чтобы на троне сидела их марионетка из правящей семьи. Тем более те, кто знает нас плохо и считает тебя небольшого ума. А ты им подыграешь. Фрондируй, но до мятежа не доводи.

— Понял, принял, — кивнул я. — А может мятеж устроить?

Я закатил глаза к потолку, как будто обдумывая такую сверхценную мысль и увидел перед глазами кулак.

— Во, видел? Устроишь мятеж — вот тогда будет всерьез, как месяц назад. Лично подпишу розыскной лист и, может быть, сам тебе голову отрублю.

— Скоты вы с Арием, — сказал я. — Не забывай, я не простил еще вам выходку с моей лже-изменой. И вообще, в чем я на прием пойду?

— Зайдешь в королевскую швальню, там тебе подгонят один из моих нарядов.

— Потных, рваных и затертых? — уточнил я.

— Надетых только один раз. И со всеми регалиями для принца.

— Утешает, что нахрен хоть пошлют в королевском наряде, — вздохнул я.

— Иди давай, не отнимай бесценное королевское время…

— … затраченное на ловлю мух и разглядыванием прелестей фрей… Все, иду, леща не надо!

Я увернулся от затрещины брата. Да, надо одеться попараднее. Королевские обноски подойдут. А, кстати, надо поднять досье на себя, сколько там любимых военными значков и прочих орденов-медалей мне положено? Все нацеплю, буду орденоносный медалезвон.

Сам прием проходил как обычно. Придворные изображали безумную радость и восторг, а также верноподданическую преданность. Стадо дрессированных собачек, заглядывавших в глаза хозяину и вилявших хвостом, что твой пропеллер.

Да, измельчали аристо, измельчали… Да и рожи у многих такие, что мелькала мысль о близкородственном скрещивании. Уроды — уроды и есть. А что, подходящая мысль! Если Его Величество недостаточно постарается, придется припороть какого-нибудь придворного, чтобы быть отлученным от двора и отправленным в ссылку. Которая у меня и так уже есть. Как раньше говорили — «дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут»? А у меня две эскадры и целый Легион под командованием.

Осий играл свою роль мастерски. Хотя этому способствовал вискарь с собственной винокурни, подаваемый на приеме в больших количествах. И, естественно, с умыслом — попробуй напои придворных вином, чтобы языки развязались? Никаких виноградников не хватит, особенно тех, которые побывали сейчас в зоне боевых действий. Вино нынче дорого. А вот самогон-«осиевка» — самое то, дешево и сердито. К тому же от его табуретовки было дикое похмелье. Но зато — как же, королевская винокурня!

Вот Осий и играл подпившего монарха. Даже переигрывал — глаза красные, как у бешеной селедки, ворот шитого золотом камзола расстегнут, речь громкая и не вполне связная. Не дать ни взять, королевский офицер, которым он был, во время полковой пьянки. Только вот внимали ему не собутыльники-товарищи, а вполне себе такие солидные дядечки в генеральских мундирах всех родов войск — от Легиона до флота.

Я подошел к компании, собравшейся вокруг короля. Неформальное общение, как считал Осий, должно было себя оправдывать и укреплять отношения. Теория хорошо спитого коллектива в его исполнении.

Державшись сзади я обратился в слух, внимая словам золотомундирных медалезвонов. Пускай себе травят байки про победоносное продвижение наших доблестных войск, которые штыком и гранатой… Не, это байки политруков. Но в принципе в том же ключе. Насколько я знаю Осия, он слушает с внимательным видом, запоминает, кто чего сказал, а потом вызывает Ария, у которого полный расклад информации о реальном положении дел. И не в меру завравшийся генерал может внезапно оказаться на пенсии, на огороде. Ну или в огороде между грядками парой метров ниже. Тем более, когда с влиятельными родами покончено и некоторые вылезшие наверх золотомундирники остались без покровителей.

Я тоже послушал эти байки. Осий тем временем продолжал отхлебывать из стакана гвардейскими глотками — три глотка, и стакан пуст, королевский лакей сразу же подает другой. М-да, наше хобби — алкоголизм.

— А, вот и герцог Бертелани! — оживился брат, увидев меня за окружившей его толпой. — Идите сюда, Ваша Светлость!

Тон его не сулил ничего хорошего. Золотомундирники тоже это прочувствовали и расступились, дав мне проход.

— Сейчас герцог расскажет о своих героических успехах. А то я тут нахожусь среди героев, которые докладывают мне о своих подвигах. А вам есть что сказать, молодой человек?

— Все идет как надо, Ваше Величество, — сказал я. — Воюем, защищаем наш форпост в Туранском море.

— Проявляя чудеса доблести и героизма, я полагаю?

Выхлоп осиевской косорыловки был страшным. У меня аж в носоглотке засвербило.

— Конечно, Ваше Величество! А как же иначе? — поддакнул ему я в тон всем расшитым золотом лизоблюдам.

— А я вот слышал другие новости. И очень они мне не понравились, надо сказать. Тут собрались все герои, а вы… Как можно было допустить прорыв гномских рейдеров и выход из строя «нашего форпоста», которым вы так гордитесь? Не ссылайтесь на изменника Макоси, генерал-губернатор вы, вам и отвечать!

— Не могу знать, Ваше Величество!

— Вот так, — медленно сказал Осий, горящим взглядом проводя по лицам стоящих рядом со мной вояк. — Не может знать он!

Вояки начали меняться в цвете. Морд, имеется в виду. Осий может говорить спокойно, но так, что у старперов в мундирах будет несварение жедудка и обострение застарелого простатита.

— А кто может знать? — спросил он, глядя на меня в упор. — Кто отвечает за наши колонии?

Я лишь пожал плечами.

— Вы разжалованы, господин генерал-губернатор! До тех пор, пока не научитесь исполнять свои обязанности. Если вы думаете, что родственные связи и прошлые заслуги вас спасут — вы глубоко ошибаетесь! Пока Тарисо закрыто, я подыщу вам подходящую работенку. Например, матроса на самом занюханном из кораблей нашего флота. И можете не надеяться, в Сенар вы больше не попадете, а сгниете в вашем самом разлюбимом Тарисо. Тем более, во дворец. Я вас не задерживаю, господин герцог. Вы свободны. И чтобы я больше вас не видел!

Я лишь молча отсалютовал королю. Внутри я ликовал — хитро