Оборачиваясь, я смотрю на фотографии, пока до меня начинает доходить холодная реальность. Каждая девушка, запечатленная в момент очевидного счастья, теперь кажется мне отголоском чего-то гораздо более зловещего.

Леденящая кровь мысль о том, что это те самые туристки, тайну которых я пыталась разгадать, заставляет мою кровь стыть в жилах. Их лица теперь мрачно присутствуют в моем пространстве, и мне хочется обрушить свою тьму на тех, кто виновен в том, что их свет погас в этом мире.

Заставляя себя сделать еще один глубокий вдох, я пытаюсь подавить кипящую во мне ярость, напоминая себе, что Каин и Авель сказали мне, что они не убивают невинных людей. Мне нужно оставаться сосредоточенной. Мои эмоции — это оружие, но только в том случае, если я использую их осторожно. Я беру свой телефон и, переименовав их контакт, начинаю документировать стену, фиксируя каждую новую фотографию и блог, к которому она привязана. Этот методичный процесс помогает мне немного успокоить нервы, давая ощущение контроля в этой хаотичной ситуации.

Я отправляю фотографии дяде Максу в защищенном сообщении, спрашивая, сможет ли он найти по ним какую-нибудь информацию. Я не могу заставить себя рассказать ему о том, как я наткнулась на эти фотографии, и надеюсь, что он не станет спрашивать. Я доверяю дяде Максу, но чем меньше людей будут знать подробности, тем безопаснее будет всем.

Ожидая ответа, я решаю еще раз проверить безопасность дома. Я обхожу каждую комнату, проверяя, заперты ли окна и двери. Не то чтобы это действительно имело какое-то значение, они уже по крайней мере дважды доказали, что могут обойти замки. Невозможно отрицать, что на этот раз я не просто оставила дом открытым для них.

Сохраняется тревожное ощущение, что за тобой наблюдают, отчего каждая тень кажется еще более зловещей. Я возвращаюсь в свой кабинет, а в моей голове все еще проносятся мысли обо всем, что сейчас давит на меня.

Я чуть не подпрыгиваю, когда на моем планшете звучит уведомление, это ответ от дяди Макса. “Получил фотографии. Посмотрю, что смогу откопать. Будь в безопасности”.

Его краткое сообщение мало успокаивает мои нервы, но осознание того, что он занимается этим делом, приносит небольшое утешение. Я оглядываюсь на стену, на лица девушек, смотрящих на меня. Каждая из них олицетворяет оборвавшуюся жизнь, историю, закончившуюся трагедией. Я не могу допустить, чтобы их смерти были напрасными, мне нужно копнуть глубже и раскрыть причины, стоящие за этим, мне нужно выяснить, почему они убили этих женщин. Возможно ли, что за этими смертями скрывается что-то более зловещее?

Не обращая внимания на сообщение на телефоне, я провожу следующие несколько часов, просматривая свои записи и скрупулезно добавляя на стену информацию, полученную в ходе общения с подозреваемыми. Я забываю о своем обеде, пока в голове крутятся возможные варианты, но ничего конкретного не появляется. Разочарование продолжает грызть меня, но я упорно продолжаю работать, полная решимости разобраться в этой головоломке.

Лица девушек на стене, кажется, наблюдают за моей работой, как будто это чувство теперь обрело физическую форму. Я начинаю с того, что снова перечисляю подозреваемых, заново анализируя потенциальные мотивы и возможности каждого из них. Имена и детали переплетаются с постами в блоге, фотографиями и моими заметками. Это запутанная паутина, и я чувствую, что хватаюсь за соломинку.

Часы тикают, и тени в комнате удлиняются. Жуткая тишина дома давит на меня, время от времени прерываемая обычными звуками старого дома. Мои глаза напрягаются, чтобы прочитать черно-белые распечатки, а спина ноет от того, что я сгорбилась над столом. Но я не могу остановиться. Не сейчас. Не тогда, когда я, возможно, стою на пороге прорыва.

Наступает темнота, и я вынуждена включить свет, чтобы продолжить работу. Повсюду разбросаны бумаги с моими заметками, и когда на телефон приходит уведомление, мне приходится рыться под некоторыми из них, чтобы найти его. Надеясь, что это ответ от дяди Макса, мой желудок переворачивается, когда я вижу, что это не так.

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Хочешь поиграть в прятки, маленькая тень? Я даже дам тебе подсказку, где меня найти.

Холодок пробегает по моей спине, пока я смотрю на сообщение. Они играют со мной. Каждый инстинкт кричит мне остановиться, отступить. Но я не могу. Я не буду. Любой контакт с ними может привести к ответам, которые я ищу. Дрожащими пальцами я печатаю ответ.

Я сыграю.

Секунды кажутся часами, пока я жду ответа.

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Хорошо. Там, где скоро раздастся смех и ярко засияют огни, сейчас только тени играют глубокой ночью. Приходи поиграть со мной в полночь, маленькая тень.

Загадка. Я перечитываю ее снова и снова, пытаясь разгадать ее смысл. Ответ приходит ко мне, и мое сердце ускоряет ритм. Карнавальная площадка.

Я смотрю на время — до полуночи осталось всего несколько часов. Я мысленно планирую свои дальнейшие действия, не забыв прихватить с собой нож. Если это мой шанс покончить с этим, даже если это означает покончить с ними, я должна быть готова.

Я беру паузу, чтобы успокоиться, затем решаю быстро принять душ. Фотографии на стене отвлекли меня от мысли помыться, когда я вернулась в дом, но адреналин, бурлящий в моих венах, заставляет меня нервничать, и душ может помочь мне прояснить голову.

Я встаю под струю воды, позволяя ей смыть часть бушующей во мне ярости. Прохладная вода успокаивает мою разгоряченную кожу. Я позволяю чувству спокойствия овладеть мной, чувству контроля. Я могу сделать это, я могу сделать то, что должно быть сделано.

Когда я начинаю одеваться, я решаю надеть свою обычную одежду для ночной охоты. Возможно, они уже и знают, кто я, но черная одежда и маска заставляют меня чувствовать себя в безопасности, как щит, за которым я могу спрятаться.

Когда до выхода остается немного времени, я снова беру телефон и звоню сестре. Телефон звонит дважды, прежде чем она берет трубку.

— Если я спрячусь… — Тихо говорю я в трубку. Меня не покидает мысль, что я собираюсь сыграть в ту самую игру, о которой говорю, и играю роль, которую никогда не хотела.

— Тогда я буду искать… — отвечает она со вздохом. Что-то в ее тоне заставляет меня остановиться.

— Ты в порядке? — Мягко спрашиваю я, в моем голосе слышится беспокойство.

— Да, просто столько всего происходит. Не волнуйся за меня, — говорит она, стараясь, чтобы ее голос звучал оптимистично. — Как продвигается твое расследование?

Я не хочу обременять ее деталями происходящего, поэтому стараюсь говорить