– Думаю, я не смогу ответить на этот вопрос, даже если вы зададите его обо мне.

Детективы снова приподняли брови, но ничего не сказали.

– Вам не кажется странным, что два преступления за последние несколько дней связаны непосредственно с вами? – спросил наконец Майлз.

– Мне кажется необычным напрямую сталкиваться с жертвами каких-либо преступлений, до сих пор у меня не было такого опыта.

– Разве ваши родители не умерли? – спросил Питерс, а я внутренне сжалась от того, что они успели ознакомиться с моей почти скандальной семейной историей.

– Я имела в виду сознательный возраст, события которого я помню, – раздраженно ответила я.

– А своих родителей вы не помните? – почти утвердительно спросил Питерс.

– Нет.

Они переглянулись, и Майлз с внезапной на его постном лице улыбкой поинтересовался:

– Вы смотрели фильм «Основной инстинкт»?

Их техника допроса постоянно ставила меня в тупик. Наверное, о современных методах полицейских еще не сняли актуальных детективных сериалов.

– Смотрела, – пробормотала я. – К чему вы это?

Питерс и Майлз довольно улыбнулись друг другу.

– Да так, мисс, просто показалось что-то знакомое, – не глядя мне в глаза, пробормотал последний.

Он снова посмотрел на меня и спросил прежним серьезным тоном:

– Вы имеете отношение к похищению Хоуп Джентли?

– Если считать то, что я ее нашла, отношением, то да. Я ее не похищала, если вы спрашиваете об этом.

– Вы знаете, кто похитил Хоуп Джентли?

Я сжала в руке в кармане небольшой предмет с острыми краями.

– Нет, я не знаю.

– Как вы думаете, кто мог это сделать? – продолжал настаивать Питерс.

– Мне не нравится делать беспочвенные предположения.

– И тем не менее, как вы считаете, Хоуп забрал тот же человек, что и убил Гарольда Мида?

– Нет, – выпалила я. – В смысле, я не знаю, но мне кажется, что это разные люди.

– Почему вам так кажется?

Я снова пожала плечами и начала панически осматриваться.

– Ну, прежде всего, Хоуп – девочка. И совсем малышка. Ее украли, а не убили, как Гарольда.

– Думаете, это сделал Генри Харди? – внезапно спросил Майлз.

– Что? Нет, конечно, нет! – запротестовала я.

Казалось, в этом кабинете стремительно заканчивался кислород, а потолок, кажется, опускался ниже.

– Почему вы это отвергаете? – спокойно спросил Питерс.

– Хм, наверное, если я предположу такое о вашей жене, вы тоже будете убеждать меня в ее непричастности, – огрызнулась я.

Вопреки моей язвительности, ответ Питерсу понравился, потому что он с улыбкой полуспросил, полусказал:

– Значит, вы так же близки с мистером Харди, как и я со своей женой, чтобы быть в нем настолько уверенной.

Я помахала рукой, как бы давая понять, что его предположение не имеет ко мне никакого отношения и я не планирую его комментировать.

– Ну хорошо, – миролюбиво продолжил он. – Зададим другой вопрос. Как вы считаете, связано ли исчезновение Хоуп Джентли с исчезновением Бобби Джентли?

Я пожала плечами.

– Но вы это допускаете?

– Я думаю, стоит допустить любое развитие событий, пока не доказано обратное.

Он с довольным видом покивал.

– Где вы были на Хэллоуин в прошлом году?

– Что? Господи, понятия не имею. – Их попытки повесить на меня всех собак окончательно вывели меня из равновесия.

– Вы не помните, где проводили праздник в прошлом году?

– Я не праздную Хэллоуин.

И ровно в момент, когда я это сказала, вспомнила, какой большой и веселой была вечеринка в баре Джей Си, какой на мне был костюм, каким он был у Джей Си и даже каким он был у его на тот момент пассии. И что все это запечатлено на моей страничке в интернете. Но поворачивать было поздно.

Детективы, довольные моим раздраем, уточнили еще мои перемещения за последние сутки с привязкой ко времени и, кажется, убедив себя в том, что во всем виновата я при содействии Генри, отпустили меня.

За дверью он встретил меня с видом побитой собаки. Питерс, пока мы не успели, как настоящие преступники, ни о чем договориться, быстро завел его в кабинет. Я же осталась в просторном зале с несколькими рабочими, которые недобрыми взглядами проводили меня до выхода.

Оказавшись на улице, уже темной и холодной, я на пару минут остановилась. Туман окутывал дорогу в сторону моего ночлега, и идти предстояло не менее часа, а возможно, и дольше, учитывая окружающий мрак. До замка Харди идти гораздо ближе, а там были теплый камин, горячий глинтвейн и почти уже забытое ощущение покоя и уюта в свете кошмаров последних дней. Но почему-то Генри не предложил мне подождать его, да и то, что он сказал, что я нашла Хоуп одна, не добавило мне очков на допросе, а этот его поступок вызывал у меня недоумение. Что он сказал полицейским? Что застукал меня с ребенком на руках, а сам при этом просто мимо проходил? Судя по тому, что забирали у меня Хоуп как у дикой маньячки, на это было очень похоже.

Вероятно, можно было попросить подвезти меня до «Кабана и хряка» кого-нибудь из рабочих, оставшихся внутри офиса, но виделось мне, никто из них не горел желанием мне помогать. Интересно, насколько хорошо они слышали наш с детективами разговор? Никто из них не проронил ни слова, когда я вышла из кабинета управляющего. Милые, дружелюбные люди, что и говорить.

Я топталась у входа, не решаясь признаться самой себе, что поход пешком неизбежен, когда увидела в молочной дымке тумана круглые огни фар. Машина приближалась очень быстро, подпрыгивая на ухабах, и очень скоро передо мной показался темно-синий пикап, из которого выпрыгнули Натали и Бобби Джентли, а следом и офицер Диккенс. Втроем они пробежали мимо меня, не говоря ни слова, словно меня здесь и не было, и скрылись в офисе.

В тот же момент я услышала, как открылась дверь недалеко стоящей полицейской машины, откуда вышла одетая в форму девушка, которой раньше детектив отдал ребенка. Очевидно, она все это время сидела с ней в теплой и тихой машине, пока Диккенс съездила за Джентли и привезла их для официального опознания. Офицер медленно двигалась со знакомым мне конвертом с малышкой внутри. Я снова нервно сжала мою маленькую находку у себя в кармане.

Джентли, которым, очевидно, объяснили, в чем дело, уже появились в настежь открытых дверях. Увидев знакомый конверт, Натали сказала, вернее, даже прорыдала первое слово, которое я от нее услышала:

– Хоуп!

Они с мужем подбежали к дочери, зажали ее между собой, плакали и целовали ее по очереди, насколько я это могла видеть.

Рабочие и офицеры полиции тоже вышли на улицу и наблюдали за этой сценой. Через несколько секунд я почувствовала себя ужасно неловко, словно присутствовала при чем-то очень личном, и мне невыносимо захотелось уйти. Увидевшая меня офицер Диккенс подняла руку в приветственном жесте. Я тоже помахала ей рукой и медленно повернулась в сторону «Кабана и хряка».

Диккенс догнала меня через пару минут на полицейской машине