Речка как бы окружает деревню, вьется вокруг нее. Удивительно, что между рекой и полями возвышаются две каменные горы, неизвестно откуда здесь появившиеся. К тому же, если посмотреть на горы так, чтобы одна перекрывала другую, то по форме они напоминают небожителя, несущего на плече камень.

Дальняя от деревни гора защищает от палящего солнца, а та, что поближе, является как бы природной ширмой и защитой от ветра. И эти две горы издавна стоят здесь, напоминая двух сестер, которые хоть и похожи, но значительно отличаются в деталях.

Согласно преданию, однажды матушка Си Ван-му, владычица Запада, устроила праздник Медового персика, и небожители со всех концов света были приглашены на роскошный пир. Столы ломились от изобилия особых плодов с пышными названиями: персики небожителей, груши небожителей, фрукты бессмертных…

Гости ели и пили, звучали чудесные мелодии, исполняемые на цине и губном органчике, короче, — веселье было в самом разгаре! Восемь бессмертных тоже присутствовали на пиру и, будучи в прекрасном настроении, обильно выпивали. Уже трижды подавали вино, уже пять раз сменили блюда, и тут Люй Дун-бинь, любимец женщин, беззаботно предложил:

— А давайте-ка поспорим, кто больше выпьет!

Услышав это, Хань Чжунли, самый толстый, похлопал себя по животу, и сказал:

— Мне и тысячи чарок будет мало! — И он тут же велел девушке по имени Пион скорее нести вино.

Пили они с утра до самого вечера. В результате Ли Тхе-гуай допился до того, что не просто шатался, с трудом держась на ногах, а словно превратился в какую-то жидкость, в какую-то глину, в какую-то гниль, не способную держать определенную форму.

Цхао Го-цзю, родственник императора, вместе с товарищами вывел Ли подальше от гостей, в закуток позади дворца, чтобы он пришел в себя на свежем воздухе. И когда Ли почувствовал на лице дуновение холодного ветра, ему показалось, что все кишки в его животе перевернулись, он наклонился и, извиваясь, изверг из желудка все выпитое и съеденное. Вся эта отвратительная масса обрушилась вниз, на землю, где жили простые люди, и попала прямо в местечко под названием Юань-чжоу. Прошло лишь несколько секунд, и по всей округе на расстоянии сотен ли воздух пропитался отвратительным смрадом. Изрыгнув все лишнее, Ли немного очухался и, выпучив глаза, посмотрел вниз. Его ушей достигли вопли и проклятия: “И где же тот пьяный дьявол, что так нагадил людям!”

Пьяному, естественно, это не понравилось, и он, вспылив, пригрозил: "Я вам покажу! Эти юань-чжоуцы еще узнают меня!" С этими словами он развернулся, подхватил валявшееся неподалеку коромысло, нагрузил его двумя большими валунами, вспрыгнул на цветное облако и направился к земле, чтобы расправиться с обидчиками. Он решил сбросить эти камни в речку Юань-хэ, что протекала под местечком Юань-чжоу, чтобы преградить путь течению и затопить всю округу. Конечно, это было не похоже на прежние поступки доброго Ли, но вино, наверное, помутило его разум.

Его сотрапезники тем временем вернулись во дворец, и матушка Си Ван-му тут же заметила, что их осталось всего семеро. На ее вопросы они лишь смущенно переглядывались, не смея выдать приятеля, однако единственная среди них женщина — Хэ Сень-гу поняла, что утаивать правду бесполезно, и честно обо всем рассказала.

Лица присутствующих сразу же посуровели, а Яшмовый император разгневался настолько, что его борода и усы пришли в движение от учащенного дыхания. И тут к нему подплыла самая милосердная и спокойная из небожителей — богиня Гуань-инь. В ее правой руке был, как всегда, ослепительно чистый сосуд, а в левой — веточка ивы. Наклонившись к уху императора, богиня что-то шепнула, и тот согласно кивнул головой. Тогда, ступив на цветок лотоса, как на подставку, она полетела в юго-восточном направлении, чтобы перехватить Тхе-гуай Ли.

И вот Гуань-инь, парящая на цветке лотоса, оказалась перед Тхе-гуай Ли, оседлавшем облако и державшем на коромысле валуны. Небожители взглянули друг на друга. Оба они обладали волшебной силой, но один хотел затопить Юань-чжоу, а другая желала спасти селение и не допустить, чтобы ни в чем не повинные люди пострадали от наводнения. Ли едва сдерживал бешенство, и Гуань-инь впилась в него взглядом. Так они летели по небу, уставившись в глаза друг другу, и вскоре оказались у деревушки Каменное озеро в районе Юань-чжоу.

Взгляд Гуань-инь, казалось, мог прожигать насквозь. Она слегка взмахнула своей волшебной веточкой с ивовыми листьями, прошептав "Будда…", и коромысло на плече Ли тут же треснуло и развалилось, а два огромных валуна рухнули на землю. Один упал посреди рисового поля, превратившись в небольшую гору. Люди так и назвали его — Каменная гора. А другой упал прямо в середину реки и встал, возвышаясь среди воды. И люди назвали его Камнем, защищающим от ветра.

Обе половинки коромысла тоже упали вниз и принесли пользу людям. Одну половинку подобрала старая женщина и приволокла ее домой. Порубив ее на дрова, она в течение трех лет пользовалась ими вместо хвороста, не зная горя (напомню, что в Китае всегда были проблемы с древесиной). Другая половинка досталась умельцу с золотыми руками, и он сделал из нее семь комплектов мебели для своих семи сыновей, да еще осталось на постройку нового дома.

А как же повел себя Ли? Вначале, когда раздался треск, и коромысло развалилось, он изумился и не мог понять, что произошло. А Гуань-инь стояла на распустившемся лотосе и улыбалась ему, как ни в чем не бывало. Он попытался, было, возмутиться, но та обратилась к нему ласково:

— Отныне ты тоже станешь ходить в отрепьях, как и те бедные люди, которым ты хотел навредить; лицо твое потемнеет от жаркого солнца, а тело твое высохнет; иначе ты никогда не узнаешь, каково живется несчастным беднякам. А чтобы помогать им, ты всегда будешь носить за спиной тыкву-горлянку с целебными снадобьями. И будешь ходить из края в край, помогая страждущим. Отныне ты станешь святым, однако избегай чрезмерных возлияний. Не увлекайся вином, а то народ станет презирать тебя. Только познавший боль способен сочувствовать другим. Святой свободен, и ему все доступно, однако и свободой надо уметь распоряжаться.

От этих слов Ли смутился, и щеки его порозовели. Он дал обет следовать наставлениям богини. Затем, развернув