– Я бы предъявил её только после смерти отца, сказав, что он передал её мне ещё при жизни. Никто не смог бы доказать обратного.

– Логично.

Из часовни вышли двое работяг.

– Мы всё сделали, барин, – потупив взор, доложил один из них.

– А нас теперь, что… на каторгу погонят? – спросил второй. – У нас семьи, детишки малые. Мы же не по своей воле принялись могилку того… но теперь всё засыпали и даже утрамбовали. Камень на месте. Всё как было.

– Давайте дуйте отсюда, пока я не передумал, – приказал Ардашев. – И быстро!

Мужики кивнули разом и торопливо зашагали к дороге.

– А как вы догадались, что я здесь? – робко осведомился Волков.

– Почти напротив вашего отеля находится фотоателье. Несколько часов назад там убили тестя Папасова. Признаться, я думал, что это ваших рук дело. Мне стало известно, что вы покинули гостиницу ещё до убийства, сообщив портье, что собираетесь в Верхний Услон. Для получения алиби сказать можно что угодно и никуда не поехать. Переправившись на этот берег, я совершенно случайно нанял ту же телегу, что и вы. И возница мне вас достаточно точно описал. Уже по дороге сюда я понял, что вы не причастны к этому преступлению, потому что, выйдя из «Европейской», вы уехали раньше, чем фотограф открыл ателье. Дело в том, что злоумышленник прикончил тестя Папасова весьма остроумным способом, привязав к фотографической камере оружие, и ничего не подозревающий хозяин мастерской застрелил посетителя.

– Похоже, кто-то сводит счёты не только с Папасовым, но и с его роднёй.

– Именно так.

– Вы донесёте на меня в полицию? – грустно спросил Волков.

– Не вижу в этом никакого смысла.

Ардашев поднялся, снял с мизинца перстень и протянул купцу:

– Забирайте, он вам нужнее.

– Как? Вы отдаёте мне его просто так?

– Говорят, что дареное нельзя передаривать, поэтому я возвращаю эту вещицу тому, кому она и должна принадлежать по праву.

– Но это невозможно, Клим Пантелеевич! Возьмите хотя бы тысячу рублей. Так же нельзя!

– У меня нет нужды в деньгах.

– Право, мне неудобно.

– Берите-берите.

Волков легко надел перстень на мизинец и, любуясь им, вымолвил:

– Такое ощущение, что я носил его всю жизнь.

– Замечательно, – кивнул Клим и, выудив из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, отдал его Волкову. – Это заключение экспертной комиссии, что перстень принадлежал самому Александру Даниловичу. Хорошо, что я забыл выложить его в чемодан. Вам оно не помешает.

– Я даже не знаю, что и сказать…

– А ничего и не надо говорить. – Студент щёлкнул крышкой карманных часов и добавил: – Мы успеем на земский пароход, даже если пойдём пешком.

– Позвольте поблагодарить вас. – Негоциант не удержался и обнял Клима. – Я… я просто так вас сегодня не отпущу, дорогой вы мой, – растроганно выговорил Волков. – Приглашаю вас знатно покутить в ресторане. И знайте: если откажитесь – верну перстень.

Ардашев задумался на мгновение и, улыбнувшись, кивнул:

– А почему бы и нет? Полтора месяца живу, как монах в страстную седмицу. Пора и разговеться.

– Прекрасно! Тогда держим курс на пристань!

Глава 21. Татарская слобода

I

Клим с трудом разомкнул глаза. Голова гудела. Губы трескались от жажды. Он сел на кровати и огляделся – всё тот же флигель. Получается, что вчера вечером он всё-таки не поддался уговорам Волкова гулять до утра и вернулся на Большую Казанскую. Он налил из графина воды и осушил стакан, потом отворил окно. В комнату ворвался свежий ветер. Стало легче. Часы показывали девять утра. Пистолет, деньги и документы были на месте, и от души сразу отлегло. Клим закурил. «Хорошо бы вспомнить вчерашний кутёж… Прямо с пристани мы помчались в лучший ресторан города – «Черноозерский». Подавали стерлядь в шампанском, жаркое из дичи и бог знает что ещё… Негоциант не скупился. Сначала пили только водку. Волков расхвастался, что ему нет равных в «Русской пирамиде». Пришлось прервать ужин и перейти в бильярдную комнату. Заказали бутылку «Мартеля» и бутерброды с икрой. Коммерсант проиграл три партии, расстроился и предложил вернуться в залу. Принесли бочонок пива с солёным горохом и раками. Играл женский оркестр. Потом были кофе с шартрезом и горячий шоколад с коньяком… А Волков-то – заводной! Велел ресторанному лакею собрать корзину с вином и фруктами и подать лихача. Хотел посмотреть, как полная луна отражается в Волге! Конечно, в темноте мы ничего не разглядели. А вот что было потом – вспоминаю отрывками. Опять куда-то мчались, стреляли шампанским, поили каких-то дам… Точно! Мамзель с хитрыми восточными глазами пыталась снять с меня рубашку. Еле-еле вырвался. Слава богу, извозчик подвернулся… Неужели в таком виде я предстал перед вдовой? Нет-нет, этого не может быть… Она, верно, уже почивала. Поздно же было…»

Послышался стук в дверь.

– Да-да, – отозвался студент.

– Клим Пантелеевич, барыня просят вас к завтраку.

– Передайте Елене Константиновне, что я буду через четверть часа.

– Хорошо.

Ардашев подошёл к умывальнику и, увидев себя в зеркале, ужаснулся… Он чистил зубы, плескался, мылил лицо и смывал пену. Затем побрился, смазал усы венгерской помадой и вновь глянул на своё отражение. «Ну вот, человеческий облик постепенно возвращается», – с удовлетворением заключил он, брызгая себя «Гелиотропом».

Уже через пять минут Клим сидел перед Папасовой и пил кофе.

– Где же вы вчера так набрались, Клим Пантелеевич?

– А я надеялся, что мы не виделись.

– Так и было. Я не дождалась вас и легла спать. Горничная рассказала, что вы чуть ли не строевым шагом шли по дорожке, чтобы – не дай Бог – никто не подумал, что вы были подшофе. – Она вздохнула и добавила: – Все мужчины одинаковые…А злодея вы вчера отыскали?

– Я ошибся. Волков невиновен. У него есть алиби.

– И какое?

– Он не мог подготовить убийство Александрова, так как к тому моменту уже выехал из гостиницы. В банкира угодила пуля из устройства, привязанного к камере. Механизм сработал во время фотографического сеанса. Хозяин ателье покрутил колёсико, отдаляя аппарат от посетителя, верёвка натянулась и произошёл выстрел.

– Какой коварный способ!

– И безопасный для преступника.

– Получается, Двойник входил в окружение Ипполита Матвеевича? Иначе откуда бы он знал, что тот собрался фотографироваться?

– Это одна из гипотез.

– Но мужа Волков мог отравить?

– Думаю, нет. Если бы он замыслил убийство, то не стал бы устраивать сцену на даче, чтобы не попасть под подозрение.

– Как всё сложно!.. Клим Пантелеевич, вы совсем ничего не едите, пьёте только кофе.

– Благодарю, пока не очень хочется… Елена Константиновна, а вы не