твой лучший друг? Я бы даже сказал, единственный…

Я ничего не ответил. А что говорить об очевидном? Тем более что Сан Саныч и не ждал ответа.

– Хорошие люди, – подвёл он итог. – Очень хорошие люди.

Я осознал: этот человек может только пальцем пошевелить – и никого из моих родных и близких не останется.

Чёрт!

Я сидел и смотрел на Сан Саныча, а сердце моё бухало так, что, наверное, было слышно за дверью.

Дёма ласково уткнулся мне в ладонь, требуя, чтобы я его погладил, но я не мог. Я ждал. Ведь Сан Саныч не просто так заговорил о моих близких. Вот сейчас он выдвинет условия, при которых не тронет никого из них. И я… Я на всё соглашусь, лишь бы он забыл про наше существование.

Но Сан Саныч не спешил. Он перевёл взгляд на котёнка и сказал:

– Надо же как ты сильно к нему привязан…

Я рефлекторно прикрыл Дёму.

– В первый раз вижу человека, – задумчиво произнёс Сан Саныч, – который вот так за братьев наших меньших переживает. Взрослого человека, я имею в виду. Дети ведь не в счёт, да? – помолчав, добавил: – А Сонечка тоже любит котят?

Я пожал плечами. Я не знал, любит ли Сонька котят. Кукол своих любит, это точно. И наряжаться любит, всякие там платья, туфельки, заколочки… У нас дома не было животных, мама считала, что это не гигиенично – держать дома кошек и собак. У нас даже рыбок или птичек не было.

Сан Саныч ещё немного помолчал, как бы раздумывая – я видел, что он давно уже всё решил, просто играет у меня на нервах. Сан Саныч помолчал, помолчал… А потом легонько хлопнул по столу.

– Но… Влад, Джеймс Влад… Я тебя не за этим сюда привёз! – сказал он.

Меня передёрнуло от того, как он произнёс моё имя. Я понял, что вот сейчас он скажет, под чем мне нужно расписаться кровью.

А Сан Саныч вдруг сказал:

– Я сегодня пообедать не успел. Попьёшь со мной чаю?

Глава 20

Я растерялся окончательно. В желудке у меня забурчало, заворочалось, но…

Сан Саныч скользнул рукой под столешницу и раздался звуковой сигнал.

В следующий момент зашуршал засов и открылась дверь. В дверях появился охранник с автоматом.

– Распорядитесь, пожалуйста, по поводу чая, – вежливо попросил Сан Саныч.

Дверь закрылась.

Сан Саныч сидел и, постукивая пальцами по столу, смотрел на меня ласково, и от этого стало ещё страшней. Я не знал, что делать, куда спрятаться от его взгляда.

В какой-то момент мне это всё надоело, и я сел поудобнее на стуле, даже слегка развалился. Ибо нефиг меня запугивать! И нагло уставился прямо в глаза Сан Санычу. Он едва заметно усмехнулся и отвёл взгляд.

Я воспринял это как свою маленькую победу.

Не знаю, чем она мне аукнется, но я устал бояться.

Мы сидели и молчали. Сан Саныч больше на меня не смотрел, он с преувеличенным вниманием изучал стены. Он с таким интересом их рассматривал, что я поневоле тоже начал смотреть на серые стены. Их когда-то красили. Один раз. Когда только построили это здание. И уже тогда они были серыми. На стене на уровне моего роста была цепочка дырочек, замазанных и закрашенных. Тоже серым. Но более-менее свежая краска на заглаженных заплатках только подчёркивала цепь отверстий. Воображение тут же нарисовало автоматную очередь.

На самом деле я заметил эти заплатки на стене сразу, как только вошёл сюда, но тогда мне было не до того, а теперь вот оказалось, что больше смотреть не на что.

Я мысленно слышал выстрелы, видел падающие молодые тела и понимал: всё, мне конец. От этого мне захотелось стать меньше, исчезнуть, раствориться, не быть тут. Но я был тут! Я сидел в этой чёртовой камере или комнате для допросов – чем бы ни являлось это помещение, я был тут! И уйти отсюда в настоящий момент у меня не было никакой возможности. Всё зависит от того, что скажет сейчас Сан Саныч.

Котёнок давно уже потихоньку мурчал, а я его так же потихоньку гладил. Как только я осознал, что глажу мурчащего Дёму, то вспомнил, что надо дышать, и отвернулся от стены.

«Это креативное дизайнерское решение, – сказал я себе, – для создания нужной атмосферы!»

Что ж, атмосфера тут зачётная, можно снимать шпионские боевики.

Снова зашуршал засов, дверь открылась, и охранник пропустил внутрь девушку в тёмно-синем коротком платье и в белоснежном передничке. Она несла поднос с двумя кружками, сахарницей, вазочкой, полной печенюшек, и стеклянным поршневым чайником. Поставила поднос на стол, сняла с него чашки, сахарницу и вазочку, взяла чайник и налила чаю в обе кружки. Одну пододвинула Сан Санычу, вторую опустила передо мной.

И тут я заметил, что не только я внимательно наблюдаю за девушкой, но и Сан Саныч жадно ловит каждое её движение.

Я усмехнулся – тот ещё гусь! Но мне стало от этого значительно легче – ничто человеческое ему не чуждо.

– Спасибо, Светочка, – проворковал Сан Саныч.

Светочка улыбнулась ему, взяла пустой поднос и вышла.

– Пейте чай, молодой человек, – сказал мне Сан Саныч. – Он на горных травках. И вкусный, и полезный.

Может, чай и был вкусным и полезным, но я к нему не притронулся, несмотря на усилившееся бурчание в животе. Я уставился на Сан Саныча и прямо спросил:

– Что вам от меня нужно?

Сан Саныч, видимо, ждал этого вопроса, потому что на губах у него промелькнула довольная улыбка. И он тут же спрятал её за чашкой чая – с преувеличенным удовольствием вдохнул аромат и сказал:

– Благодать! А знаешь, Владислав, в древние времена люди отказывались разделить трапезу только с врагами… – Сан Саныч кивнул на чашку, к которой я даже не прикоснулся.

Несмотря на то, что слова были сказаны с благожелательной улыбкой, я услышал в них угрозу. И тем не менее я всё равно не мог взять чашку.

Да, чай приятно пах, да, я сегодня проспал и завтрак, и обед. Да, в обе чашки налили из одного чайника. Но всё же, всё же…

Может, потому что меня сюда привезли вот так, не спрашивая, хочу ли я. А может, потому что Сан Саныч слишком много знал о моих близких? Без разницы! Мне кусок в горло не лез. Плюс, отказавшись от чая, я мог проявить свою волю.

Я сидел и ждал ответа на вопрос. И уже начинал потихоньку закипать.

– Ну, хорошо! – Сан Саныч отставил чашку. – Поговорим о деле. Думаю,