Я с преувеличенным удивлением поднял бровь, мол, такой большой человек с такими возможностями и нуждается в помощи какого-то пацана, едва окончившего школу? Не верю!

– Да-да! Не смотри на меня так. Мне действительно нужна твоя помощь.

Я пожал плечами, мол, валяйте, рассказывайте!

– Я думаю… – начал задумчиво Сан Саныч, – ты уже понял, что в нашем мире магия под запретом.

– А как же Школа волшебства, или Академия магии? – спросил я, уже заранее зная ответ.

Сан Саныч меня не разочаровал:

– И многому ты там научился?

– Ну, в Академии магии я ещё не учился, – продолжал я ерепениться.

– Там так же, как и в школе – много слов и мало толку, – отмахнулся Сан Саныч и добил: – Ты это прекрасно знаешь!

– Знаю, – согласился я с очевидным. – И что?

– А то, что так не должно быть. Магия должна развиваться.

– Зачем? – спросил я и сам офигел от своей наглости.

– Странный вопрос от человека, владеющего магией.

– Вы, наверное, меня с кем-то спутали… Я не владею магией. Я вообще ничего не умею! – И я не рисовался, не напрашивался на комплимент. Наоборот, мне стало страшно. Страшно, что подведу родных.

– Нет, Владислав, не спутал, – продолжал настаивать Сан Саныч. – Даже если бы я не доверял в этом вопросе Григорию Ефимовичу, а я доверяю, он как-никак специалист… Но даже если бы не доверял, я сам хорошо разбираюсь в людях.

– Ну и что я за человек? – это был скорее крик отчаяния, чем реальный интерес.

– Наглый молодой волшебник. Но именно такой мне и нужен.

– Наглый и молодой – это да, – согласился я, – но волшебник?..

– Не спорь!

Голос Сан Саныча стал железным, и я замолчал. И расстроился. Потому что, если он считает меня волшебником, то и задание будет соответствующее. А я ничего не умею. Я. Ничего. Не умею.

Как несколько слов могут всё изменить? Вот не заговори Сан Саныч о Соньке, родителях и Арике, я бы сейчас гордился, что он считает меня настоящим магом. Но теперь я думаю в первую очередь о том, чего он от меня попросит. Да, я на всё согласен, но справлюсь ли? А вдруг не смогу, вдруг подведу? И что тогда?

Взгляд невольно притянулся к цепочке замазанных и закрашенных дырочек, и отчаяние захлестнуло меня с головой.

«Это. Просто. Дизайнерское. Решение», – повторил я про себя и усилием воли перевёл взгляд на Сан Саныча.

Он как будто ждал этого.

– Нужно будет провернуть одно небольшое дельце, – бросил он как бы между прочим.

И я сразу напрягся. Более того, неосознанно выпрямился на стуле.

А Сан Саныч, после небольшой паузы, продолжил:

– И твои способности очень даже пригодятся…

Доказывать, что у меня нет никаких способностей, было бесполезно. Поэтому я просто сидел и ждал приговора.

И он прозвучал. Как автоматная очередь. Прицельно.

– Нужно устроить представление… Где-нибудь, скажем, в торговом центре… в тот момент, когда там будет много людей. С привлечением магии само собой… И то, что это магия, должно быть понятно всем!

Я уже начал соображать, как можно использовать жалкие крохи умений для того, чтобы развлечь посетителей торгового центра, как Сан Саныч невинно добавил:

– Нужно устроить теракт. – Сан Саныч подождал немного и сделал контрольный выстрел: – И на подготовку у тебя две недели.

Я сидел и в голове моей звенела пустота. И эту пустоту начало заполнять чёрное – то самое, что ещё не так давно едва не загрызло Мишку. На меня словно колпак надели – мир стал вязким, глухим, ненавистным. У меня появилось желание завладеть, подмять, подчинить…

И тут Дёма выпустил когти.

Я вскрикнул от боли и понял, что уже стою, нависаю над Сан Санычем.

Нет, я испугался не того, что загрызу Сан Саныча. Не возникло у меня такого желания. Зато возникло кое-что пострашнее. Я вдруг понял, что чёрное хочет перейти в этого облечённого властью человека. Я готов был броситься на него, чтобы чёрное через прямой контакт покинуло меня и обрело нового носителя.

К счастью, Сан Саныч не догадывался о том, что у меня внутри. Он отреагировал только на мои движения. И, надо отдать ему должное, не дрогнул, лишь стал ещё прямее и выше.

Смерив меня взглядом, он приказал:

– Сядь, я не закончил.

Я сделал глубокий вздох и заставил себя сесть, и Сан Саныч продолжил меня инструктировать:

– Ты должен привлечь внимание своими магическими штучками. Ты должен заинтересовать как можно больше народу. И когда толпа соберётся, используй свою силу. Жертв должно быть много.

Я слушал Сан Саныча краем уха – чёрное внутри меня ликовало и рвалось к нему. Я слушал и понимал: допустить этого нельзя. Я хорошо помнил, как чуть не загрыз Мишку. Но я тогда смог сдержаться. А будет ли сдерживаться Сан Саныч? Думаю, для него человеческая жизнь ничего не значит.

Тьму нельзя выпускать. Это очевидно.

А ещё моя семья. Она не должна пострадать! Но и убивать людей я не согласен.

– Зачем? – спросил я у Сан Саныча.

– Чтобы сделать нашу школу боевой магии легальной, – просто ответил Сан Саныч.

– Убивая людей?!

Сан Саныч вздохнул.

– Что поделаешь? Не причиняя боль, нельзя излечить. Без жертв не бывает изменений.

– Вы же говорили, что хотите сохранить магию? А тут хотите подставить… – Я был в полном недоумении.

Сан Саныч пожал плечами, мол, это же очевидно.

– Мы покажем, что угроза реальная и что справиться с ней можно только подготовив соответствующих людей.

– А что помешает охранникам торгового центра просто расстрелять меня?

– Не бойся, – ответил Сан Саныч. – Я тебя оттуда вытащу, ты не пострадаешь. Главное, чтобы было видно, что это магия.

– Так если все погибнут, как люди узнают про магию? – Дело не в том, что я согласился или нет. Я искал выход из этой ситуации.

– Мы выберем место, где много видеокамер, – с довольной улыбкой заявил Сан Саныч. – И поспособствуем, чтобы записи с этих камер просочились в сеть.

И тут я представил, как мои мама с папой и с Сонькой смотрят запись, где я убиваю ни в чём не повинных людей. Но ведь это равносильно тому, чтобы собственноручно убить родителей и сестру. Во всяком случае, подкосить – точно!

– Нет! – решительно заявил я. – Я в этом не участвую.

Сан Саныч как будто и не удивился. Только спросил:

– Почему?

– Потому!

– Ну что ж, – задумчиво произнёс Сан Саныч. – Я в общем-то чего-то такого и ждал. Ладно, на нет и суда нет. Можешь идти.

Я опешил.

– Что, вот прям могу подняться и выйти отсюда, и никто