соседнем городе. Два года назад она сказала родителям, что у нее свидание, и ушла, поцеловав мать в щеку на выходе. Это был последний раз, когда ее видели. Ее машину нашли там, где она всегда ее оставляла – припаркованной за магазином ее родителей. Никаких признаков нечестной игры или борьбы. И ничто не указывает на то, что она планировала сбежать.

Вилма сдвигает к нам еще одну страницу. Тот же формат, что и первый.

На фото – смуглая красавица с накрашенными вишнево-красными губами и лицом, обрамленными черными волосами.

Имя – Тони Бернетт.

Также пропавшая.

– Тони исчезла через два месяца после Меган. По сути, она была бродягой. Родилась и выросла в штате Мэн, но ее очень религиозные родители выгнали из дома после конфликта, касающегося ее поведения. В конце концов, она оказалась в округе Каледония, остановившись в мотеле, который сдавал комнаты по неделям. Когда ее неделя закончилась, а она не выписалась, менеджер подумал, что она сбежала из города. Но когда он вошел в ее комнату, все ее вещи, казалось, все еще были там. Самой Тони Бернетт, однако, не было. Менеджер не стал сразу звонить в полицию, думая, что она вернется через день или два.

– Полагаю, она так и не вернулась, – сказал Бун.

– Да, – сказала Вилма. – Все так.

Она тянет третью страницу из папки.

Сью Эллен Страйкер.

Застенчивая, о чем свидетельствует испуганная улыбка на ее лице, как будто она только что поняла, что кто-то ее фотографирует.

Пропала без вести, как и другие.

И она та самая девушка, о которой Кэтрин упомянула, когда мы сидели у костра прошлой ночью.

– Сью Эллен было девятнадцать, – говорит Вилма. – Она пропала прошлым летом. Она была студенткой колледжа и провела сезон, работая на курорте у озера в Фэрли. Однажды ночью ушла с работы и не вернулась. Подобно другим девушкам, ничто не указывало на то, что она собрала вещи и сбежала. Она просто… исчезла.

– Я думал, что она утонула, – говорит Бун.

– Это была одна из версий, хотя нет ничего определенного, доказывающего или опровергающего ее.

– Но ты думаешь, что она мертва, – говорит Бун. – Остальные тоже.

– Честно? Да.

– И что их смерти связаны?

– Да, – говорит Вилма. – Недавно мы пришли к выводу, что все они – жертвы одного и того же человека. Кто-то, кто был в этом районе на регулярной основе не менее двух лет.

Бун втягивает воздух.

– Серийный убийца.

Слова висят в душном воздухе столовой, задерживаясь, как зловоние. Я смотрю на фотографии, разбросанные по столу, и мои кишки сжимаются одновременно от печали и гнева.

Три женщины.

Да что там, девочки еще.

Молодые, невинные.

На фото они в расцвете сил.

И теперь пропавшие без вести.

Изучая каждую фотографию, я поражаюсь тому, какие они разные. Вспыльчивая Меган Кин. Таинственная Тони Бернетт. Застенчивая Эллен Страйкер.

Я думаю об их семьях и друзьях и о том, как сильно они должны по ним скучать.

Я думаю об их целях, мечтах, разочарованиях, надеждах и печалях.

Я думаю о том, что они, должно быть, чувствовали прямо перед тем, как их убили. Напуганы и одиноки, должно быть. Это два худших чувства в мире.

Рыдание поднимается в моей груди, и на мгновение я боюсь, что оно вырвется из меня. Но я проглатываю это, держу в себе, задаю вопрос, который нужно задать.

– Какое это имеет отношение к Кэтрин Ройс?

Вилма достает из папки еще один предмет. Это цветная фотокопия открытки. Вид с воздуха на зубчатое озеро, окруженное лесами и горами. Я сотни раз видела это изображение на стеллажах в местных магазинах и знаю, что это такое, даже не читая название, напечатанное внизу карточки.

Озеро Грин.

– В прошлом месяце кто-то отправил эту открытку в местное отделение полиции, – Вилма смотрит на Буна. – В твой бывший офис. Они передали это нам. Из-за этого.

Она переворачивает страницу, показывая фотокопию оборотной стороны открытки. С левой стороны написано заглавными буквами, настолько неровным, что похоже на почерк ребенка, адрес бывшего места работы Буна, расположенного примерно в пятнадцати минутах отсюда. Справа теми же детскими каракулями три имени.

Меган Кин.

Тони Бернетт.

Сью Эллен Страйкер.

Под именами четыре слова.

«Я думаю, они здесь».

– Черт возьми, – говорит Бун.

Я ничего не говорю, слишком ошеломлена, чтобы говорить.

– Нельзя отследить, кто отправил открытку, – говорит Вилма. – Такие открытки продаются по всему округу в течение многих лет. Как видите, обратного адреса нет.

– Отпечатки пальцев? – спрашивает Бун.

– Множество. Эта карточка прошла более десятка рук, прежде чем попала в полицию штата. Марка была самоклеющейся, поэтому ДНК на обороте нет. Анализ почерка показал, что письмо было написано правшой левой рукой. Вот почему такой почерк. Кто бы ни послал ее, он очень хорошо замел следы. На самом деле единственная подсказка, которая у нас есть, – это почтовый штемпель, который говорит нам о том, что письмо было брошено в почтовый ящик в Верхнем Вест-Сайде Манхэттена. Там, кстати, и находится квартира Тома и Кэтрин Ройс. Возможно, это совпадение, но я в этом сомневаюсь.

Бун проводит рукой по своей щетине, обдумывая всю эту информацию.

– Думаешь, кто-то из них прислал эту открытку?

– Да, – говорит Вилма. – Кэтрин, в частности. Анализ почерка предполагает, что это было написано женщиной.

– Зачем ей это делать?

– А вы как думаете?

До него доходит быстро, выражение лица Буна меняется.

– Ты действительно думаешь, что Том убил тех девушек? – говорит он. – И что Кэтрин знала об этом? Или, по крайней мере, подозревал об этом?

– Это одна из версий, – говорит Вилма. – Вот почему мы здесь очень осторожны. Если Кэтрин прислала эту открытку, чтобы предупредить полицию о своем муже, то, возможно, она сбежала и где-то прячется.

– Или то, что Том узнал об этом и заставил ее замолчать, –