– Не знаю, – неохотно признал я. – Влез в душу своими фиолетовыми глазищами…

Она задумчиво качнула головой.

– Ладно. Не хочешь говорить, не говори. Просто реши этот вопрос. Тебе надо будет его представить и указать его место рядом с собой.

– Знаю.

– Он твой пленник? Или нечто большее? Что тебе нужно, чтобы убить его?

– Я не убью его. Никогда! И даже не думай… – я почти зарычал, а она потянулась к моему лицу, пристав на цыпочки и… клацнула зубками рядом с моим носом.

– Тогда сделай его «аматом», – сказала она.

– Кем?

– Аматом. Почетный пленник, не подлежащий торгу, обмену, или смерти в ответ на провокации. Некоторые капитаны заводили их… по разным причинам. Но чаще всего по одной единственной причине… или двум причинам. Но в твоем случае…

А вот это уже интересно…

– Что ты имеешь в виду?

Королева помедлила, задумчиво смотря на меня.

– Знаешь, в Галактике признанными эмпатами признана одна раса… фиксиане. А вот менталов… нет ни единой расы которую полностью признали бы ими. Менталами. Они рождаются периодически… так же редко, как некоторые уроды… один случай в десять-двадцать… тридцать лет. Иногда слабые, иногда более сильные… но в конце концов с ними всеми происходило одно.

Она заставила меня нагнуться и шепнула в ухо:

– … они сходили с ума.

А потом посмотрела печально.

– Ты ментал, понимаешь?

– Я не доставлю тебе такого удовольствия. И с чего ты взяла?

– Глупый. Я живу намного дольше, чем ты думаешь. Твой разум не просто так вцепился в этого фиксианина… у вас… грубо говоря… один исток.

Она прочла вопрос в моих глазах.

– Фиксиане… эмпаты… чем сильнее, тем восприимчивей к менталу. Восприимчивей… но и только. Логично предположить, что в отношении вас, менталов, это действует в обратном порядке. Ты сильный менталист… и ты восприимчив к эмпатии. Вы как два кусочка пазла, совпавших по узору.

– Откуда ты это взяла? – хрипло спросил я, в глубине души понимая – она права.

– Мой сын… третий сын. До Крыса… был менталом. В детстве его любимой забавой было угадывать, что в моих карманах для моего сладкого мальчика… я так радовалась его успехам! А потом он сошел с ума и убил себя. Я пыталась понять, что произошло. Почему? И поняла одно. Вам всем… нужен якорь. И ты свой нашел. Забери его. И не отпускай. Никогда.

************************

К началу гонки мы опоздали по техническим причинам.

Впрочем, в начале все шло неплохо. Краем уха я слушал трансляцию гонок по радио, в то время как Ларр вел корабль к каньону. Меня разрывало нетерпение, и хотелось поторопить молодого пирата. Но понимая, что почем, сдерживал себя. Осталось немного… совсем немного…

Но на подлете я увидел, как серый кораблик, несясь вперед от своих неприятелей-соперников был подбит… и рухнул вниз на плато, взметнув каменное крошево. Перед глазами встала красная пелена. Я прорычал отрывистые команды и Ларр, резко направил корабль вниз, в каньон, отсекая подбитый кораблик Третьего от преследователей. Жан, стрелок из людей, ударил залпом по мчавшимся на нас кораблям. Пушки были заряжены по максимуму и огненные взрывы прогремели в каньоне, обрушивая кое-где скальные выступы. Обломки полетели вниз.

Включив радио связь, рявкнул в эфир:

– Третий! Третий, твою мать! Ты жив?!

– Не дождешься, – огрызнулись в эфире.

После долгой выматывающей нервы минуты мне хотелось расхохотаться от облегчения. Жив, чертяга!

– Выметывайся из этой рухляди с Алисой! Ларр, спускай корабль! Подбираем!

Через какие-то минуты мой фиксианин оказался на «Ласточке». У меня камень с души упал. Наконец-то! Я распахнул свои объятия, как только он шагнул на площадку у шлюза.

– Живой, чертяга?! – он чуть дернулся, стоило его обнять. – Ну, как тебе отпуск? Повеселился?

– Ты издеваешься? – напряженно спросил он, зыркая в сторону пиратов, стоявших за мной.

– И не думал, – ответствовал я благодушно, подхватывая Алиску на руки и подкидывая в воздух. – Ну, диверсантка, наигралась?! Команда, знакомьтесь! Это моя дочь! Беречь, любить и бластеры играть не давать! Все ясно?

– Так точно! Да, капитан! – послышалось со стороны бывших «выкормышей».

– А вот это, – я хлопнул по спине Третьего ладонью. – Мой амат. Приглядывать, беречь, в бой не пускать… бластер не давать. Пристрелит нахрен.

Норн непередаваемо посмотрел на меня.

– Амат?! – прошипел он.

– Цыц! – шикнул я. Меня переполняло дурное веселье.

Как если бы я перепил горячего, доброго с градусами пойла.

Вообще-то инструктаж по поводу Третьего я уже провел и дал четкие указания. Практически просто напомнил, что из себя представляет традиция «амата» и правила поведения с ним. Фактически с почетными пленниками обращаются,